Марионетка для вампира
Шрифт:
Он тряс меня. С таким ожесточением, точно мог вытрясти из меня ответ. Мозги ходуном ходили в голове, но в секунду, когда руки барона замерли, я сумела выдать абсолютную чушь:
— Обернитесь вороном и сразу найдете!
— Вера, Вера, — барон снова вдавил меня в свою грудь, в которой так же неистово, как и в моей, стучало сердце. — Мне бы твое чувство юмора! Но шутить я не умею. И мне не до шуток. Я ошибся, назвав тебя непредсказуемой женщиной. Ты предсказуема! И я должен был догадаться, увидев на твоем пальце кольцо, что нельзя отпускать больше твоей руки! Ты довела меня одним кольцом до состояния монстра,
Я больше не могла висеть в воздухе и повисла на шее барона. Если секунду назад он и хотел получить от меня ответ, то сейчас передумал, вновь ткнув носом в снежную рубашку. Я не дергалась. Он тоже стоял неподвижно. Так можно легко превратиться в сугроб. Но я не скажу ни слова, даже дышать перестану. Пока я чувствую подбородок барона на своей присыпанной снегом макушке, моя шея в безопасности… Хотя пан Драксний мог иметь в виду что-нибудь другое… Ну кто же тут вампир? Может быть, только моя марионетка? А кто тогда барон?
— Стоять! — рявкнул он ни с того, ни с сего.
А я куда-то шла? Я висела уже даже не на шее, а прижатая к его груди его же стальными руками. На всякий случай, я сильнее сомкнула пальцы на загривке, по ходу смахнув с седых волос парочку снежинок.
— Двинешься, убью…
Голос не голос, а рык. Я даже вздохнуть не смела. Что я делаю не так? А что вообще так? Он сделает, что обещает минутой раньше, минутой позже… К этому все шло, этим все и закончится…
— Придушу голыми руками…
Никто не сомневается. Потренировались в склепе…
— Назад! Я сказал!
Он разжал руки, и я свалилась в снег, прямо ему на ноги, и барон спокойно перешагнул через меня. От страха я сначала прикрыла голову руками, но удара не последовало, и я сумела взглянуть… Куда? Туда, куда шагнул барон. Между его широко расставленных ног серела взъерошенная звериная морда.
Барон сделал еще шаг — от меня к волку, и я сумела сесть, но не поднялась со снега. На носу собрался целый сугроб, но я не тронула пальцем ни одной снежинки. Обе ладони прилипли к снегу и даже успели подтопить его. Это Ян, сомнений не было… Человеком бежать по снегу тяжело, зверем — привычнее. А пан Кржижановский зверь, потому даже не подумал одолжить машину у пана Лукаша…
О чем я сейчас думаю, о чем… Обо все, только не о том, что на моих глазах сошлись в поединке два чудовища. За меня? Да не смешите!
— Не веришь, что я способен придушить тебя в обличье зверя?
Рык ушел из голоса барона. Он говорил спокойно, будто на дороге снова стоял флегматичный дракон, а не разъяренный волк, припавший к земле.
— Придушу, будь уверен. Мне приходилось делать это в рукопашной не раз. Ты думаешь, я боюсь тебя? Кто ты такой — мальчишка! В меня в упор стреляли немцы и русские, а я выжил. В госпиталях меня резали по живому, а я выжил. Меня пытался прикончить дракон, а я выжил. Думаешь, меня способен напугать никчемный оборотень? Который только и умеет, что кидаться на беззащитных женщин. Кинься на меня. Рискни… И я собственноручно отрежу хвост с твоей еще теплой туши. А не будет ножа, отгрызу его зубами. Понял меня?
Я осторожно поднялась, судорожно обтирая руки о такие же мокрые штаны. Теперь спина барона не только заслоняла меня от волка, но и волка от меня. Какая же она широкая!
— Хороший мальчик. Теперь ползи к моим ногам, и я швырну тебя в машину. Ползи…
Через минуту барон поднял волка за шкирку и перехватил под пузом.
— Вера, открой багажник!
В голосе приказ, которого нельзя ослушаться.
— В багажник? — зачем-то переспросил глупый мозг.
— Хочешь, чтобы он кинулся на тебя в машине? Я не доверяю этой твари.
— У меня нет ключей.
— Возьми в кармане. Свободных рук у меня, как видишь, нет.
Ладонь приклеилась к мокрому бедру и от прошлого снега, и от нынешней перспективы коснуться барона там, где касаться его не следовало ни в коем случае. Я сдула с лица налипший снег и приблизилась к барону на негнущихся ногах. Волк отвернулся. Брелок оказался слишком большим и выпирал наружу. К счастью! Поэтому я смогла одним резким движением выдернуть ключи из кармана брюк.
К машине я уже бежала. Чуть ли не вприпрыжку. Наверное, успела отморозить все ноги. Но холода по-прежнему не чувствовала, хотя пальцы с трудом нажали на кнопку, а подцепить багажник у меня получилось лишь со второго раза.
Я отошла в сторону, испугавшись, что барон швырнет волка, но тот удивительно бережно опустил его в багажник. Приберег весь гнев для железа. Машина аж просела, когда он со всей силы захлопнул багажник.
— Что ты с ним сделала? — барон смотрел на меня в упор, и мне вновь сделалось жарко. — Он прибежал на трех лапах.
Я сглотнула. Громко. Но не комок страха. Страх остался, я проглотила сожаление, которое зачем-то всколыхнулось в душе. Нет, я поступила правильно.
— Скинула с капота.
На мои слова барон даже не улыбнулся.
— Он был тогда человеком, — пояснила я и опустила глаза.
Напряженное лицо барона настораживало. Он тоже нервно сглатывал.
— Вера, ты меня действительно пугаешь. Прошу, не воюй только с драконом. Он безобидный лишь до поры до времени.
— Я ни с кем не воюю…
Голос дрожал, хотя я говорила правду. С кем я могла воевать? С ним, что ли?
— Теперь за тебя буду воевать я. И, надеюсь, к двадцать первому августа все эти твари угомонятся. Пан Драксний, впрочем, грозится спалить особняк раньше. Господи, — барон вдруг согнулся пополам и спрятал лицо в ладонях. — Никогда не думал, что из дома, в который я так стремился вернуться, мне захочется сбежать, как из ада… — Затем выпрямился и сказал уже бесцветно: — Ты серьезно говорила про Париж? Только не самолетом. Я никогда не летал. И не собираюсь. Прости мне мой маленький страх.
Что это? Он говорит о нашем совместном будущем? Действительно или у меня слуховые галлюцинации? На каком языке он вообще говорит? И со мной ли?
Я привалилась к ледяной машине, и у меня заболело все тело, как прилипший ко льду язык. Босых ног я уже не подбирала.
— Вера, поехали! Ты уже просто сосулька! — тон командный, но с едва уловимой толикой нежности.
Кто такой Милан Сметана? Неужели человек… С очень большой придурью?
— А как же кольцо? — спросила я после планов под кодовым названием "Париж".