Марионетка
Шрифт:
Баронет купил по пути в кондитерской коробку конфет из шоколада и цветы. Тщательно оглядел себя в луже, поправил воротник, треуголку. Он еле успел прикрыть себя заклинанием щита энтропии от брызг, когда мимо проехала коляска. Наконец он собрался с мыслями и постучал в дверь каменного дома, на первом этаже которого располагался магазин, а на втором жил сам Эрдбир с семьей.
Ему открыла мать Маргариты, Гертруда. Дородная, еще не старая женщина в простой домашней одежде.
— О, Лоренцушка, голубчик проходи, милый. Давно тебя не видели! — как обычно от матери Маргари пахло сдобой.
Лоренц поклонился
— Доча-а-а! К тебе гость! — прокричала госпожа Эрдбир.
Несколькими минутами позже он с Маргари разместился в гостиной и чинно пил чай в присутствии матушки, обсуждая погоду. Через полчаса фру Эрдбир ушла наводить порядок на дворе, где привезли новую партию муки, и ленивые грузчики поставщика чуть не разгрузили мешки прямо в лужу. Из окна слышалась громкая матерная брань. Гертруда вместе с мужем вышла из самых низов и общалась с рабочими на их языке. Это несколько портило романтический момент прощания.
— Маргари, я уезжаю. Долг перед Таиром зовет.
— Надолго, Лор?
— Не знаю, на несколько лет точно. Если вообще вернусь. Карнатак опасное место. — Лоренц выпятил грудь, стараясь походить на героя. Но Маргарита только вздохнула. — Не жди меня, любовь моя.
— Как жаль, что мы снова не увидимся… — Маргарита взяла конфету и налила себе еще чая.
— Да, — Лоренц обнял ее и поцеловал в щечку. Маргари опять вздохнула. — Я буду писать тебе!
— Это не обязательно, — ответила дочка булочника, — отправляйся с чистым сердцем.
На часах ратуши пробило два часа дня, и Лоренц вскочил. Время поджимало.
— Прощай!
— Да, пока. — Маргарита грустно посмотрела на него и потянулась за новой конфетой.
Лоренц вышел из гостиной, столкнулся в дверях дома с Гертрудой и попрощался с ней.
/Лор, не грустно она посмотрела, а облегченно. Ну не нравился ты ей, пойми ты, наконец. Видел, в вазе цветы стояли? Это ей Милош Обренович подарил. Он ей много еще чего дарил. Вот он-то ей нравился. Ну и что, что гном? Зато богатый, обходительный, опытный. Ты ей своим отъездом задачку сложную решил. А то она меж двух огней металась, бедная. Толи золото подгорного племени выбрать, толи папеньку послушать, титул какой-никакой получить и связи… Ну, ты мне еще заплачь. Ага, пришел Голос Энлиля и все опошлил. Запомнил фразочку, да? Вот, не зря я по всей инфосфере Терры древние анекдоты искал, значит! /.
Был обед и рейхсканцелярия была практически пуста, когда Лоренц зашел забрать подорожную, ордер на перевод под командование майора Йозефа Фогта в Северный Каранатак, а также лицензию на бесплатный проезд, и патент чрезвычайных полномочий (дабы никто не мешал ему убраться подальше). Обычно, чтобы получить эти документы, требовалась пара недель, однако в его «особом» случае бюрократический динозавр среагировал мгновенно. Бумаги были готовы в течение нескольких часов, как Йоффе и приказывал.
Лицензия на проезд не давала права воспользоваться ни эльфийской «Роял Эирлайнс», ни пегасами известных бестиенмейстеров дома Валадис. Да Лоренц бы и сам не согласился бы на перелет через добрую половину империи. Высоты он боялся. Хотя и меньше, чем пламени, но провести несколько дней в седле летающего коня было выше его сил.
Гномийская железная дорога так и осталась дорогим аттракционом, несмотря на все фантастические проекты. Рельсы связали Таирбург и расположенный рядом со столицей курорт на берегу полноводного Майна — Бад-Висзее. Но слишком много волшебства требовалось для нагревания воды в локомотиве для движения.
К сожалению, из-за договора, подписанного сразу после войны, использовать уголь в качестве топлива гномы не могли. Эльфы, заботясь о чистоте воздуха мира и, разумеется, чтобы осложнить жизнь своим старым соперникам и «заклятым» друзьям, смогли уговорить кайзера Таира, раджей Карнатака и даже великого вождя птицелюдей кээра подписать договор об ограничении выбросов сажи и дыма.
Но, по крайней мере, Лоренц мог сесть на любой дилижанс или корабль. Получив документы, Лоренц как раз успел на вечерний почтовый экспресс, ехавший на северо-запад, в Ангельт, столицу провинцию Ангельтхайм, а затем в Цвикау. Там ему надо было пересечь хребет Кур-галь чтобы оказаться в портовом городе Остгарде, служившем базой немногочисленного военного флота Таирского кайзеррейха — кригсмарине. Оттуда он мог бы на торговом корабле пересечь океан и добраться до Карнатака.
Весна в сердце Империи отнюдь не самое лучшее время для путешествий. Раскисшие от тающего снега дороги, дожди, холод… Дилижанс медленно подирался через грязь. Дорога кончилась сразу после границы Таирской губернии, и начался обычный для провинции бардак. Бардак в управлении и финансах. Бардак в памяти, делах и чувствах.
Первую неделю пути Лоренц проделал в гордом одиночестве, общаясь лишь с голосом. Но затем у него появились попутчики — Гюнтер, как и он направлявшийся в Цвикау, и Изабель, пухлая девица, путешествовавшая вместе с матерью к родне в Ангельт. К сожалению, наличие попутчиков совсем не скрашивало путешествие.
Скорее наоборот. Теперь Лоренц ехал в Цвикау и страдал. Страдал он от того, что на него навалилась туша его соседа, приказчика Гюнтера, который хоть и уступал легендарному имперскому судье По габаритами, зато далеко превосходил его по всем остальным статям — противному запаху пота и чеснока, отвратительным манерам (в этом пункте превзойти По было особенно сложно) и откровенной похотливости по отношению к своему полу (в чем рейхсинспектор, к своей чести, замечен не был). Настроения не добавляла мещанка, без остановки болтающая со своей дочерью. Она втолковывала своей ей, как правильно выбрать себе мужа. Временами она косилась на Лоренца, как бы ища подсказки, вспоминала еще один отрицательный критерий отбора и незамедлительно сообщала его дочери на ухо, но достаточно громко, чтобы его мог услышать даже кучер на крыше.
/Тебе обидно Лор? Уже нет? Привык, да? Опять молчишь… И на меня обиделся. А ведь ты сам виноват в своих злоключениях! Кому вообще сейчас хорошо?… Петеру фон Краузе, говоришь, хорошо? Ошибаешься. Петер сегодня по дороге в ссылку с трудом спасся от демона и сейчас пьет. Ему до сих пор страшно. А завтра будет болеть голова и тошнить./.
Читать возможности не было. Пасмурная погода и тряская езда лишали Лоренца этого удовольствия. Да и сосед, раскинувшийся сразу на полтора сидения, мешал. Разговаривать было не с кем. Точнее с теми, кто был — не о чем. Оставалось только одно развлечение — предаваться воспоминаниям. Но как ни старался Лоренц вспомнить что-нибудь хорошее ему это не удавалось.