Марк Бернес в воспоминаниях современников
Шрифт:
Работая над любой ролью, актер должен быть богаче того, что он показывает, проявляет в жесте и слове.
Эпизодической роли отводится мало места в фильме. Но фантазии актера, его творческой выдумке открываются, пожалуй, более богатые возможности, чем при исполнении главной роли. Здесь меньше дано автором, стало быть, шире простор воображению. Исполнителю эпизодической роли нужны большая внутренняя подготовка, огромное напряжение, чтобы в коротком броске успеть донести свою мысль, свой образ до зрителей, заставить их ощутить, полюбить
Но, будучи даже страстно влюбленным в своего героя, актер, если он настоящий художник, должен всегда помнить о мысли всего произведения, о его композиции и очень точно ощущать место и сверхзадачу играемой роли.
При этом даже над маленькой эпизодической ролью нужно работать так, чтобы она казалась актеру главной в картине.
Тогда приходят и настоящее удовлетворение, и творческая радость, и такая хорошая усталость, словно сыграл большую роль.
У молодых актеров есть тенденция воспринимать получение эпизодической роли в фильме как неудачу, как обиду своему актерскому достоинству и, уж во всяком случае, как задачу, не требующую никакого напряжения их творческих сил и возможностей. Мол, все равно ничего здесь показать не успеешь. Вот уж когда дождешься главной роли…
А актеру нельзя ждать, ему всегда надо жить в образе, всегда упражнять свое воображение, так же как пианисту всегда нужно упражнять свои пальцы.
А самое главное — актеру, как и всякому художнику, нужно и в малом искать и находить большое!
В официальной справке о фильме «Два бойца» говорится: «Производство Ташкентской киностудии». Формально, так сказать, по географическому признаку, правильно. Однако эта лента — результат совместной работы творческих коллективов трех студий — Киевской, «Мосфильма» и Ташкентской.
Ташкент сорок второго года для кинематографистов, да и для театральных работников, был средоточием крупнейших творческих сил.
Здесь можно было встретить режиссеров и актеров всех рангов, начиная с прославленных мастеров до дебютантов. Каждый режиссер имел возможность широкого выбора актеров для своей картины. Съемки шли от восхода до захода солнца, а узбекское солнце неохотно покидает небосклон.
Выпускались боевые киносборники, в которых принимал участие и я, военные фильмы с бесчисленными атаками, контратаками, сценами сражений.
И вдруг на студию пришел сценарий совершенно иного плана! Случилось парадоксальное. Несмотря на кажущуюся камерность содержания фильма, в нем открылся широкий мир человеческих отношений, мир суровой солдатской дружбы.
Редкий зритель не знает ленты «Два бойца», созданной сценаристом Е. Габриловичем по повести Л. Славина «Мои земляки». В фильме два главных героя — медлительный, несколько тяжеловесный, удивительно чистый духовно уралец Свинцов и колоритный южанин — одессит Дзюбин.
Вопрос актера на роль Свинцова был решен сразу. Как-то само собой разумелось, что Свинцов — Б. Андреев. А вот вокруг Дзюбина завязался настоящий, по-фронтовому жаркий бой. Постановщик фильма Л. Луков устроил на эту роль самый свободный конкурс. В нем могли принять участие все актеры независимо от цвета волос, тембра голоса и т. д.
Позже Луков объяснил, почему он выбрал меня. На эту роль можно было взять уже известных актеров. Ну хотя бы П. Алейникова или Н. Крючкова {45} . Но как раз та индивидуальная характерность могла «задавить» образ Дзюбина. Нужен был актер, прежде малоприметный, может быть, еще не установившийся, не нашедший себя, чтобы в нем, как на фотопленке, проявился раньше невидимый Дзюбин.
Сразу же после проб у нас с Б. Андреевым началась настоящая солдатская жизнь. Мы получали солдатский паек, надели солдатское обмундирование. Я ходил по госпиталям, искал южан, чтобы научиться их диалекту, подружился с колоритнейшим балаклавцем, раненым моряком, который имел столько боевых орденов, что, право, всех я не запомнил. И все-таки образ не получался. Дзюбина не было. Шли уже разговоры о том, что во имя спасения фильма нужно срочно искать мне замену. Я не мог не согласиться…
Помню, от усталости и безразличия ко всему я зашел в парикмахерскую, которую прежде избегал. Там работали молодые, совершенно неопытные мастера. Девушка занялась стрижкой, а я обдумывал свою вторичную просьбу к военкому отправить меня на фронт. Стрижка закончилась, я взглянул в зеркало и… увидел Дзюбина. Да. Это был он, с характерным одесским начесом, насмешливым прищуром глаз. Тот самый Дзюбин, который все-таки эти дни жил во мне, но носил чужую прическу, чужое лицо, а сейчас, словно освободившийся от грима, стал самим собой. И виновницей этого открытия была девчонка-парикмахерша, так и не узнавшая никогда, какое чудо она совершила.
Дома жена меня встретила испуганным возгласом: «Боже, что с тобой сделали?!» Вскрикнул и Луков, увидев меня на съемке: «Наконец-то нашел! Нашел!»
Теперь и днем, и ночью, и дома, и на улице я оставался Дзюбиным. Впоследствии я убедился, как трудно было мне вновь обретать свой прежний язык. Даже сейчас, когда прошло четверть века, нет-нет да у меня порой невольно прорываются «одесские» интонации. Самое любопытное в этой истории, что до фильма «Два бойца» я не знал ни Одессы, ни одесситов…
Очень популярной стала песня из фильма — «Темная ночь». Она не была предусмотрена сценарием, родилась стихийно, по ходу съемок, и оказалась большой удачей композитора Н. Богословского.
Интересных эпизодов в те дни в моей жизни и в жизни всей съемочной группы было немало! Но суть, конечно, не в них. Суть в атмосфере творческого и идейного единства, которая помогала художественной интеллигенции, находившейся в Ташкенте, чувствовать себя солдатами. Фильм «Два бойца» и имел поэтому такой успех.