Марк Ганеев - маг нашего времени. Трилогия
Шрифт:
– Хорошо, Михалыч, ты уж так сильно не парься по этому поводу! Я хорошо все помню, что происходило, когда меня ранило! Я также хорошо помню, как ты втюрился в эту Софью и не смог разговаривать с ней нормальным человеческим голосом! Ну, да, ладно, сейчас мы немного пошутили друг над другом, а сейчас нам пора приниматься за серьезные дела! Времени-то у меня остается все меньше и меньше, а до отлета в Африку нам с тобой предстоит еще многое сделать, Михалыч! Но ответь мне, пожалуйста, но мой первый вопрос, что же именно произошло на Пушкинской площади? Почему эта молодежь вдруг на нас напала?
– Марк, расследование идет полным ходом, но пока еще не ясны все мотивы этого нападения. Партия Яблоко получила официальное разрешение на проведение митинга на Пушкинской площади, но на противоположной стороне от фонтанов! Митинг начался в девять часов вечера и продолжался ровно два часа, как было и предписано городскими властями. Но к девяти часам к митингующим вдруг подвалила большая толпа молодежи, начались вопросы и ответы. Митинг как бы прекратился, часть милиции была распущена, но милиционеры не расходились по домам, а почему-то продолжали оставаться на площади. В возникшей тольчее появились незнакомы милиционеры, но на них не обратили внимания. Когда ответы на вопросы совершенно неожиданно для всех превратились во всеобщее побоище, то милиционеры своими резиновыми дубинками принялись успокаивать и тех, кто задавал вопросы, и тех, кто на них отвечал!
Мы же в тот момент мирно беседовали с прапорщиком Волковым у фонтанов! Когда ты отошел к мороженщице, чтобы купить себе мороженного, то свое внимание обратил на милиционеров, заметив, что некоторые из никакого отношения к милиции не имеют! Что они были переодетыми! Разумеется, ты, Михалыч, тут же поднял тревогу. Мороженщица попыталась тебя остановить, но она вдруг оказалась мужчиной! Он схватил тебя, Михалыч, за шкирку и попытался отобрать у тебя оружие, тогда ты его пристрелил?!
– Правильно, Марк! А от кого ты это все узнал? Я же тебе ничего не рассказывал!
– Михалыч, родной ты мой человек! Если бы не ты, если бы не твой несносный характер и желание быть у каждой бочки затычкой, то лежать бы нам всем втроем у фонтанов на Пушкинской площади! Вражеские снайперы, их было двое, в тот момент занимали огневые позиции на крыше дома, в котором расположено кафе "Мороженное", где администратором работает твоя Софья! Таким образом, если бы не ты, если бы мы побежали к редакционному зданию газеты "Известия", то они бы нас перестреляли, как куропаток. Эта же молодежь должна была бы отвлечь наше внимание, заставить бежать в том направлении, чтобы, таким образом, мы попали бы под огонь снайперов! Один из снайперов сумел-таки, свесившись с крыши этой десятиэтажки, выстрелить по мне, но он не успел прицелиться, как следует, поэтому меня смог только ранить в плечо. Так что спасибо тебе, Михалыч!
– Не стоит благодарности, Марк! Но, повторяю, с тобой хочет встретиться и поговорить Матвей Дронов! К сожалению, он сам не может к нам приехать, Президент запретил ему покидать свой кабинет на эти дни! Поэтому сейчас я закажу карету скорой помощи и врача для твоего сопровождения. Думаю, что ты в состоянии выдержать дорогу до нашего здания МВД, а там бойцы моего батальона тебя на руках перенесут до кабинета министра.
– Михалыч, а ты сильно не расстроишься ли, если я открою правду и скажу, что сейчас мы с тобой находимся, не в госпитале Бурденко, а в медсанчасти нашей базы в поселке Апрелевка, расположенной в пятидесяти километрах от Москвы. Карета скорой помощи, принимая во внимание тот факт, что по утрам мощный транспортный направляется в Москву, будет добираться до города не менее двух часов. В этой связи у меня есть несколько другое предложение, Михалыч! Мы с тобой обязательно посетим и поговорим с министром Дроновым, но появимся перед ним в другом образе! Где он сейчас находится?
– В нашем последнем телефонном разговоре, он упомянул о том, что ему в придется чуть ли не жить своем рабочем кабинете до конца месяца.
– Хорошо, Михалыч! Тогда закрой глаза и приготовься е переносу!
– К переносу, к какому переносу, Марк? О каком переносе говоришь?
Михалыч обеспокоился моими словами, он приподнялся на локтях и явно собрался подняться на ноги. Но я уже был в изголовье его кровати, присел на самый ее краюшек, а руками обхватил его голову. Мощным импульсом, пропущенным через мои ладони и его височные доли, я прорвался к мозжечку, той части человеческого головного мозга, отвечающего за координацию движений, регуляцию равновесия и мышечного тонуса. Через минуту две странные тени шагали по коридору здания Министерства внутренних дел, они подходили к дверям кабинета самого министра Дронова.
Пока еще было очень рано, за окнами здания чернела ноябрьская темнота. Солнце должно было появиться на небосклоне еще часа через два! Поэтому в коридорах здания было пустынно, в осном там можно было бы встретить только техничек, завершавших уборку помещений. Когда эти две тени проходили мимо одной из таких техничек, то она, увидев эту пару, сильно побледнела лицо, широко перекрестилась и пробормотала:
– Чур меня, чур меня! Не тронь меня бесовская сила! Боже спаси...
– Марк, эта уже вторая баба при виде нас крестится и что-то бормочет! Почему они нас так пугаются? Мы ведь нормальные мужики. Правда, тебе все же следовало бы приодеться, а то идешь в одних кальсонах и в белой госпитальной пижаме. Во всем этом ты выглядишь настоящим супергероем! Но появляться в таком виде в министерских коридорах по крайней мере неприлично! Тебе все же следовало что-нибудь накинуть на плечи, а кальсоны поменять на мужские брюки!
– Ты же сам требовал немедленно отправляться к твоему министру! Сам же говорил, что он нас заждался! Где же я себе найду другую одежду в больничной палате?
Так, то ли переговариваясь, то ли переругиваясь, по ходу дела мы с Михалычем прошли длинный коридор и подошли к большим двухстворчатым дверям. Простая вывеска-надпись на двери гласила, что это кабинет Матвея Никандровича Дронова, министра внутренних дел Российской Федерации. Михалыч попытался эту дверь открыть, потянув ее за ручку, но его рука каждый проскальзывала, она никак не могла ухватить эту самую ручку. Налюбовавшись этим его попытками схватить ручку и открыть дверь, я попросту взял его за руку и потянул за собой. Вероятно, Михалыч был чрезвычайно удивлен тем обстоятельством, что я вместо того, открыть дверь и пройти в приемную, устремился прямо на стену. В последнюю секунду Михалыч попытался вырвать свои руку из моей руки, но не успел этого сделать, как мы оба оказались в министерской приемной.
Мы оба оказались в приемной в тот момент, когда Михалыч всеми своими силами продолжал бороться за свою свободу! Ожидавшие аудиенции у министра, два генерала и один полковник широко пораскрывали свои рты от удивления, наблюдая за тем, как происходила наша безмолвная борьба. Из-за своего стола вскочил и нас бросился разнимать весь наглаженный офицер милиции в чине майора, но он на скорости пролетел сквозь нас. Шагах в трех от нас остановился и, обернувшись, ошеломленно осмотрел нас с ног до головы. И мой Михалыч оказался чрезвычайно удивлен тем обстоятельство, что через него пробегают люди. Он замер на мгновение, а мне этого мгновения хватила для того, чтобы его запихать в кабинет министра.
Таким невероятным образом, мы с Михалычем появились в кабинете Матвея Дронова. Министр сидел к нам спиной, за длинным столом он беседовал с четырьмя офицерами милиции. Они первыми заметили наше появление и, видимо, их глаза полезли на лоб, видимо, опять-таки от удивления нашим внешним видом и столь несколько необычным проходом в кабинет самого министра внутренних дел России. Тут входная дверь затрещали от громкого стука, кто-то из приемной пытался ее открыть. Но вот только он перепутал, в какую же сторону эта дверь открывается и все его попытки были напрасными! Послышался чей-то панический крик: