Марк Ганеев - маг нашего времени. Трилогия
Шрифт:
В кафе мы с Михалычем заняли столик, стоящий у окна, через которое хорошо просматривались прилегающая улица и дома вдоль улицы. Нам было удобно наблюдать за тем, как к этому алкашу в гражданской одежде то и дело побегали дворники, постовые милиционеры и даже мамаши с детьми в колясках. Вытягиваясь перед Валеркой Офицеровым, они рапортовали о своей готовности к задержанию особо опасного преступника. Всего три недели я нахожусь в Москве, а уже сколько раз мне приходилось становиться этим самым опасным преступником!
То есть в данный момент ФСБ меня рассматривало, как опасного преступникам, а вот над определением статуса Михалыча, над этой проблемой они серьезно призадумались. То, что они узнали Михаила Михайловича Кучкова, у меня не было ни малейшего сомнения, но фээсбешники пока еще не решили, к какой категории преступников его отнести, по вопросу, как с ним поступать они, они пока еще не приняли окончательного решения?! Если Михалыча поставить в один ряд со мной, сделать его террористом, подлежащего немедленному уничтожению, то как на это посмотрит МВД и сам министр Дронов?! Поэтому фээсбешники приняли решение нас обоих сразу не убивать, полковник Офицеров должен был с нами обоими разобраться, определить, в кого можно стрелять, без всякого сомнения?
Если бы мне сейчас и тогда напрямую задали бы этот вопрос, то я ответил бы, что да, полковника Кучкой был мои напарником и одновременно соглядатаем, но главное заключалось в том, что он стал моим другом! За него я и тогда, и сейчас готов пройти огонь, воду и медные трубы. Вместе с ним я был согласен пойти в любую разведку!
Валерка тяжело понялся по ступеням входа в кафе и уже будучи в нем, не раздеваясь, направился прямо к нашему столику.
– Привет, Марк и Фердинанд!
– Сказал Валера, тяжело опускаясь на свободный стул.
– Мне двойной экспрессо!
– Он сказал, обращаясь к подошедшему официанту, а затем снова повернулся к нам, чтобы продолжить разговор:
– В первых своих словах хочу вам сообщить о том, что Матвей Никандрович не возражал против того, чтобы мы открыли бы огонь на поражение, если вы оба откажетесь сотрудничать со мной!
Валерий Офицеров сделал паузу, ожидая нашей реакции на его слова. В частности, он не отводил своих глаз от моего Михалыча, полагая, что он первым пойдет на попятную. Зря, в этот момент Михалыч был очень занят, в этот момент он снова перешел в разряд в соглядатаев. В данный момент он налаживал прямую телевизионную трансляцию с места нашей встречи. Сигнал со звуком свободно доходил до министра Дронова, а вот сигнал с изображением шел некачественным. Слишком, много помех оказалось на частотном канале из-за множества электронных излучений, сконцентрированных на нашем кафе. Одна только Мириам могла ему помочь в разрешение этой сложной технической проблемы!
– Мириам, помоги своему будущему мужу, а то он в технике самый настоящий лох. Все, что он умеет, это кнопки нажимать на приборах! И вообще, Мириам, как мне показалось, слишком уж много непонятных излучений концентрируется на нем кафе. При этом оно такое мощное, что из этого излучения твой будущий муж может потерять способность к детопроизводству!
–
Несколько неуклюже с попытался пошутить над Мириам, пакистанской девочкой, но, как оказалось, пакистанские девушки русских шуток не понимали! На моих глазах лицо Валерки Офицерова вдруг изменилось, в какой-то момент оно приобрело осмысленное выражение. Его глаза сазу же стали настороженными, а губы зашевелились в беззвучном шепоте. Черт меня подери, Валера никогда не учился на моих курсах повышения квалификации, но сейчас он демонстрировал мастерство владения внутренним голосом. То есть это мастерство позволяло ему общаться с другими людьми внутренним голосом, а его голос из тех людей, кто находился рядом с ним, никто не слышал! Обучению мастерству внутреннего голоса на моих курсах была первой ступенью обучения телепатии. То, что владел этим мастерством, могло бы означать только то, что ФСБ восстановило мои курсы повышения квалификации работников правоохранительных органов! Что сотрудники этого ведомства сегодня овладевают специфическими навыками на этих курсах.
– Мой генерал, спешу вам сообщить о том, что именно ваш собеседник является источником насыщенных электронных помех. На нем навешено столько электронной аппаратуры, что он больше похож на электронного андроида, а не на простого человека. Для того, чтобы убрать все эти помехи и упорядочить работу аналогичной аппаратуры, имеющейся на моем будущем муже, Марк, я могу сделать две вещи. Первое, заглушить работу одной аппаратуры, предоставив приоритет пользования такой аппаратурой одной стороне или же могу сделать так, что обе стороны могли бы получать чистый сигнал изображения со звуком, но при работе одной аппаратуры?!
Немного подумав, я мысленно сказал:
– Мириам, давай, поработаем по второму твоему варианту, но Офицерова оставь без связи со своими людьми. Пусть в разговоре с нами он будет принимать самостоятельные решения, без какой-либо подсказки со стороны своего начальства!
– Ну, если ты этого хочешь, то можешь отдать приказ на открытие огня!
– Сказал Михалыч.
Он и понятия не имел о моих переговорах с Мириам и о моем только что принятом решение о телетрансляции всего того, что с нами будет происходить во время этой встречи и переговорах. Тем не менее, этот эмведешный волкодав верхнем чутьем почувствовал, что можно или чего было нельзя говорить полковнику Офицерову в данной ситуации.
– Мне было приказано, предложить вам сложить оружие и сдаться!
– Продолжил разговор Валера Офицеров.
– В случае вашего отказа подчиниться официальным властям, я должен буду отдать приказ снайперам открыть огонь на поражение!
– Слушай, Валера, а ты помнишь двор пятиэтажки в Первом Самотечном переулке, куда ты приехал за мной, чтобы меня отвезти к Юрию Владимировичу? Моя мама вышла меня провожать, когда мы садились в "Волгу", что ты ей тогда сказал, Валера? Хочешь я тебе напомню твои же собственные слова...
– Марк, прекрати! Не надо вспоминать Наталью Георгиевну! Она давно покоится в земле...
– Тогда, Валерий Петрович, вы лично этой простой русской женщине пообещали, что будете лично Марка хранить и оберегать от всех невзгод и несчастий этого мира. Сейчас же, что у нас получается, вы, Валерий Петрович, готовы, по приказу своего руководства, отдать приказ, чтобы ваши снайперы убили бы Марка?!
– Послышался голос Архангела Михаила.
– Господа российские офицеры так непозволительно себя не ведут, господин полковник Офицеров! Испокон веков они держат данное ими слово, вы же, что собираетесь его нарушить?
Мне с большим трудом удалось упросить Архангела Михаила принять участие в этой нашей беседе. Но, честно говоря, я не ожидал, что он впишется в нее на первых же наших словах.
– Марк, я прошу тебя попросить Архангелов не вмешиваться в нашу беседу! Ведь наш разговор идет о государственной измене! Марк, именно ты, а не я предал интересы родины и всячески способствовал предателям из ГРУ передать вражеской стороне опытный образец вертолета "Черная акулы"!
Что дальше говорил полковник Валерий Офицеров я уже точно не помню, настолько глубоко в душе я был поражен словами своего бывшего друга Валерки Офицерова. Раз за разом я в своем сознании переворачивал пласты своей памяти, вспоминания в деталях эпизоды своей прошлой и настоящей жизни. Как я уже говорил, у меня на руках не имелось ни единого документа, грамотно составленного и с соответствующими печатями, доказывающего вину Геннадия Александровича Вольского, помощника Президента по вопросам безопасности в предательстве России. Одним словом, я оказался в ситуации, когда мне ничего не оставалось, как обеим подсматривающим и подслушивающим сторонам рассказать о том, что же произошло с этим вертолетом на деле и почему погибли бойцы диверсионно-разведывательной группы полковника Геннадия Кантемирова!