Марк Ганеев - маг нашего времени. Трилогия
Шрифт:
Сначала Полковник очень внимательно меня слушал, но вскоре в его глазах загорелись веселые зайчики, не очень хороший, признаюсь вам, первый признак того, что тебе не верят. А к концу моего рассказа Полковник попросту смеялся надо мной. Нет, внешне он оставался собранным, улыбка не касалась его губ, ну а вот его глаза смеялись так, что мне стало стыдно, что я его отрываю от дела.
В этот момент в наших головах одновременно послышался тихий и спокойный голос Захид Хана:
– Ну, что, Марк, твой командир не верит в твои чрезвычайные способности!
– Не верю, отец! Конечно, не верю в то, что в нашем мире может существовать такой человек, который одной силой воли
– Одним словом, Полковник, ты не поверил Марку в том, что он усилием воли способен всех бойцов твоей диверсионной группы перенести к высотному аулу, где сейчас находится раненый капитан Тимаков?! Ну, что ж, Полковник, ты в полном праве верить или не верить, доверить или не доверять бойцам своей группы!
– Извини, старик, но я ни слова не говорил о том, что не доверяю Марку! Я этому парню полностью и во всем доверяю, Захид Хан! И вообще ты, старик, не должен лезть во взаимоотношения командира с членами своей группы, это прерогатива...
– Не спеши, не спеши, Полковник, обвинять меня в том, чего я даже не помышлял! Давай, мы с тобой поначалу разберемся с первым положением - можно или нельзя верить словам Марка! А уж затем, если в том возникнет дальнейшая необходимость, займемся и другими спорными вопросами! Итак, Полковник, ты не поверил словам Марка о том, что он способен усилием своей воли телепортировать вашу группу к месту развития дальнейших событий, в норный аул? Хочу только к этим словам добавить следующее, поэтому сейчас ты, Полковник, не готов своих парней отправить на верную гибель! Пожалуйста, господин полковник Кантемиров, дай частный ответ на этот вопрос!
Полковник задумался, при этом он старался избегать взгляда моих глаз. По его поведению не трудно было догадаться о том, каким будет его ответ на только что заданный вопрос старика пуштуна, Захид Хана. Сам же Захид уже стоял рядом с нами, мне казалось, что он к чему-то прислушивался в этот момент. Время от времени он утвердительно кивал головой невидимому и неосязаемому собеседнику, на меня и Полковника он сейчас решительно не обращал внимания.
Наконец-то, Полковник ожил, он так же тихо и, не смотря в мою сторону, произнес:
– Да, это так, старик!
Захид Хан, услышав ответ, никак не изменил своего поведения. Я бы попросту сказал бы, что старый пуштун ни огорчился, ни обрадовался словам Полковника.
– Ну, что ж, полковник Геннадий Кантемиров, ты дал честный ответ на поставленный вопрос. С этого момента ни ты, ни твоя группа бойцов не будет принимать участия в следующем этапе работы по освобождению капитана Тимакова. Прошу сообщить в Москву о принятом тобой решении.
Затем Захид повернулся ко мне и сказал:
– Ну, что ж, малыш, теперь ты переходишь в мое распоряжение. Вместо группы полковника Кантемирова в аул мы телепортируем отделение нашего пуштунского спецназа. А о деталях операции мы переговорим в другом месте. Пошли, юный и начинающий маг, будущее лежит перед тобой!
3
Передо мной в строю застыли двенадцать бойцов пуштунов, затянутых в темно-синие комбинезоны, в поясе перепоясанные широкими солдатскими ремнями с советскими звездами на бляхах. Парни были обуты в берцы с голенищами до голени, на плечах висела разгрузка с автоматными рожками и гранатами. А на головы были одеты шлемы, которые имели забрала хамелеоны, они темнели при ярком свете и светлели при слабом освещении, в таких шлемах было удобно работать при любом освещении. За плечами в специальных зажимах были закреплены автоматические штурмовые винтовки ХМ8 Кехлера & Коха. Одним словом, эти двенадцать парней пуштунского спецназа выглядели мощно и весьма экзотично. Особенно тогда, когда на их головах не было шлемов с тонированными забралами, во все стороны торчали их пуштунские бороды и усы, производя незабываемое впечатление.
С этими лучшими образцами спецназа пуштун я общался только мыслеречью, да и встретился я с ними всего пару часов назад. Всех этих парней мне пришлось называть "парнями", так как я был не в силах запомнить хотя бы одно пуштунское имя. К тому же времени на это у меня попросту не было, а что касается фамилии, то она у них была одна - "Хан". Видимо, эти парни были в той или иной степени были родичами Захид Хана, которого они сами называли попросту "дед". Сейчас мы собрались на заднем дворе дома одного из родственников Захида Хана, через несколько минут отсюда телепортироваться на овечий выпас высотного горного аула.
Когда, полковник Геннадий Кантемиров отказался поверить в мои магические способности, то своим единоличным решением он свернул операцию группы по освобождению капитана вертолетчика Владимира Тимакова. Свое решение Геннадий Кантемиров мотивировал реальной физической и технической невозможностью исполнения этой операции. С того времени прошло шесть часов, все это время я был предоставлен самому себе. Я лежал на кошме в помещении, отведенном для расположения группы полковника Кантемирова, наблюдая за тем, как собираются в дорогу бойцы группы, членом которой я только что перестал быть. Пару раз ко мне подходил Фельдфебель, чтобы поинтересоваться, почему я не собираю своих вещей, но на него самого я не обратил внимания, а на его вопрос я попросту не ответил. Мое сознание было заблокировано для любого допуска извне. Тяжело вздохнув, Фельдфебель забрал мой автомат и бросил его кому-то, приказав, упаковать это казенное имущество.
Зря Полковник упрекал меня в том, что с Москвой я имею отдельный от группы канал связи. Такого канала у меня не было, поэтому я был лишен возможности связаться со своим непосредственным начальством, чтобы пояснить, как вдруг возникла такая ситуация, в рамках которой я неожиданно оказался вне группы ГРУ. Что сейчас неизвестно с кем продолжаю выполнение операции по освобождению капитана Тимакова. Эта ситуация меня серьезно беспокоила, так как я хорошо знал привычку некоторых советских людей, которые с тем, чтобы объяснить срыв или провал какой-либо операцию, всю вину за провал перекладывали на плечи невинных людей! Я не думал, что полковник Кантемиров из числа таких людей, но чем черт не шутит, когда речь идет о таком серьезном государственном деле!
Захид Хан, как только завершился наш трехсторонний разговор, отправил меня отдохнуть перед началом операции в другой дом еще одного своего родственника. Но злая воля подняла меня на ноги, вскоре я, чуть ли не падая, перешагнул порог помещения, где группа Полковника начала собираться в обратную дорогу. Я лег на кошму и веками едва прикрыл глаза, чтобы, хотя бы взглядами, попрощаться со своим друзьями и товарищами. Когда я входил в это помещение, то мне показалось, что некоторые бойцы группы не в курсе всего произошедшего. Они добродушно улыбались мне и чем интересовались, обращаясь ко мне с вопросами. Но тут же последовал короткий мысленный импульс Фельдфебеля, разговоры и обращения бойцов ко мне мгновенно прекратились. Так я стал настоящим изгоем, предателем интересов советского народа.