Марк Твен
Шрифт:
Твэн был целиком увлечен сидящей рядом с ним хрупкой, нежной девушкой. Но она и ее миллионер-отец— люди другого мира, нежели Твэн, которого на афишах, рекламирующих лекции, рисуют, точно клоуна, верхом на лягушке.
Объявление о лекции Твэна,
Расставаясь, Чарли Лэнгдон пригласил своего занятного и, возможно, не совсем воспитанного друга навестить их в Элмайре. Однако этот странный человек, на которого даже трудно сердиться,
Дочь богатого углеторговца Оливия Лэнгдон действительно была далека от той жизни, которая протекала за стенами элмайрского дворца Лэнгдонов. Элмайра, по ее убеждению, — лучшее, что создала цивилизация. Религия, заботливый бог элмайрской церкви, размеренное веселье вечеринок у приятельниц, чистые улицы богатых кварталов, белизна одежды, безупречная корректность манер — без этого жить невозможно. То, что существовало вне этого мира, не вмело права на внимание мисс Лэнгдон.
Твэн понял, что Оливия не заметит его до тех пор, пока он не станет приемлемым для Элмайры. Оливии все досталось готовым, законченным я не вызывало сомнений. Разве можно ставить вопрос о существовании бога, если все хорошие люди верят в него, если доктор Ньютон простой молитвой поднял Оливию с постели после тяжелой болезни. Разве можно ставить вопрос, иметь или не иметь богатство, если среди знакомых Оливии никогда не было неимущих людей. Не обязательно иметь столько денег, сколько у ее отца, но особняк, минимальное количество слуг, экипаж — это, конечно, было у всех ее друзей.
Твэн удивил Оливию своей необычностью. Для нее, как и для Чарли, он был, возможно, и приятный, но безнадежно чужой человек.
Из всей семьи только богатому торговцу углем приходилось в какой-то мере сталкиваться с той стороной жизни, которая так хорошо знакома была Клеменсу, — С бедностью, тяжелым трудом, неудачами. И Джервису Лэнгдону понравился журналист Твэн — он знал невзгоды, но он делает карьеру, он ловок, умеет привлекать симпатии людей, он способный человек и может далеко пойти.
Прошло почти три четверти года с тех пор, как Твэн видел Оливию. Чарли повторил приглашение приехать в Элмайру.
Только сдав книгу в печать, Твэн нашел время поехать к Лэнгдонам. Конечно, в доме Лэнгдонов нужно соблюдать соответствующие приличия. Чарли почти в два раза моложе Сэма, но при первой же встрече он тщательно проверил туалет своего приятеля.
Твэн провел у Лэнгдонов неделю. В день отъезда он признался юному Лэнгдону, что влюблен в Оливию, Ливи. Чарли был потрясен. До сих пор ему и в голову не приходило, что Клеменс может иметь какие-нибудь виды на его сестру.
— Слушайте, Клеменс, — заявил Чарли без всяких церемоний, — поезд уходит через полчаса. Вы еще можете поспеть на него. Зачем ждать до вечера? Уезжайте сейчас же.
Клеменс воспользовался своим правом эксцентрика и не оскорбился. Конечно, ему здесь делать нечего. Единственный человек, который давал ему право находиться в этом доме, Чарли, теперь предлагал ему удалиться. Клеменс решил все же остаться до вечера. А вечером, по дороге на станцию, он и Чарли, по счастливой для Клеменса случайности, выпали из коляски. Клеменс
Сэмюэль Клеменс полюбил Оливию Лэнгдон. Полюбил искренно — он вообще был искренним человеком. Оливия для него — высшее, недосягаемое существо. Стать редактором и совладельцем приносящей хороший доход газеты, поселиться в комфортабельном доме, помогать матери, устроить, наконец, Ориона — это почтенный идеал. А если рядом с тобой жена, Ливи, с ее тонким, прелестным лицом, — это счастье.
Но все это были такие же пустые мечтания, как надежды найти серебряную жилу в Неваде. Чарли стал откровенно враждебен к Твэну — этот человек протягивал лапы к его сестре. Оливия оставалась по-прежнему ровной, корректной. Неизвестно было, о чем она думает. Впрочем, во время болезни Сэма она была к нему очень внимательна. Решить вопрос о женитьбе мог, конечно, только отец.
Никакого плана действий у Твэна не было. Но само собой выходило, что растущая известность, повышающиеся доходы удачливого юмориста усиливали уважение Джервиса Лэнгдона к Сэмюэлю Клеменсу.
Крупнейшее лекционное агентство предложило Твену турне. Оплата — сто и больше долларов за каждую лекцию. Он может выступать хоть каждый вечер, но лекции должны быть посмешнее. Твэн чувствовал себя на эстраде не очень хорошо — приходилось кривляться перед публикой за деньги, точно шуту. Но предложение он принял.
Началось грандиозное турне. Твэн зарабатывал теперь очень много денег. Книгу его набирали. Однажды, будучи неподалеку от Элмайры, Твэн заехал к Лэнгдонам и попросил руки Оливии. Джервис Лэнгдон был удивлен. Нет, Клеменс не годится в зятья. Спросили мисс Оливию Лэнгдон. Она подтвердила, что вовсе не собирается замуж за мистера Клеменса.
Успех лекций рос. Газеты без конца писали о Твэне, цитировали его остроты. Через некоторое время Клеменс снова появился в! доме Лэнгдонов. Теперь лекции приносили ему в день почти столько же, сколько зарабатывал Лэнгдон, а карьера Твэна только начиналась.
Джервис Лэнгдон расспросил Сэмюэля Клеменса о его прошлом, о родне. У кого можно справиться об искателе руки его дочери? Сэм сослался на знакомых священников в Сан-Франциско. Лэнгдон написал всем им письма.
Снова лекции. Получена была корректура книги. Агенты Блиса во всех концах страны готовились к приему подписки; цена книги три с половиной доллара и выше: это не какой-нибудь роман, а книга о путешествии.
В начале 1869 года Лэнгдон получил ответы из Сан-Франциско. Конечно, эти священники знают веселого, способного парня Клеменса. Он много обещает, но в нем нет никакой респектабельности. Нет, это не муж для дочери мистера Лэнгдона из Элмайры.
Джервис Лэнгдон не согласился с мнением священников и Чарли. Лэнгдон дальновиднее их. Клеменс только у начала пути, и с каждым днем его звезда поднимается все выше… Надо лишь немного помочь ему, направить по верной дороге. Этот человек еще «сделает» себя. Джервис Лэнгдон согласен отдать свою дочь, выросшую в одном из богатейших домов Элмайры, журналисту, пишущему под псевдонимом Марк Твэн.
Клеменс попал в надежные руки. Элмайра не собиралась принять в свою среду таким, как он есть, этого человека, прожившего всю жизнь с фермерами, неграми, наборщиками, горняками. Его следовало освоить, обломать, выутюжить.