Марк Твен
Шрифт:
Твэн не стал спорить с женой. Он согласен поступать так, как ей кажется нужным. Она воспитана лучше него. За обеденным столом Твэн произносил молитвы, по вечерам слушал чтение библии.
Все же накопленный житейский опыт, душевная прямота, наконец, здравый смысл мешали полностью подчиниться требованиям жены. Библия… но ведь библия просто глупа. Он — американец XIX века и знает, как велико расстояние между звездами. Это слишком большой мир для библейского бога. Библейский бог — это бог кучки кочевников, мстительный, изменчивый, даже легкомысленный.
Твэн не хотел пугать Ливи такими богохульными мыслями. Кроме того, задевать религию было опасно. Все уважаемые люди верили в бога — или делали вид, что верят, — и ходили, в церковь.
Но Твэн не мог переделать себя. Его Америка — страна сильных, себялюбивых, жадных, но живущих велениями разума людей, в противовес запутавшейся в сетях старых верований и традиций Европе. Его Америка — страна, где перед людьми открыты все пути к будущему, где они не зависят от капризов, от прихоти какого-либо высшего существа. Твэн написал статью о несправедливом библейском боге. Оливия выразила категорический протест против ее опубликования. Твэн не стал спорить. Ну, что ж, он дал выход своим чувствам, статья написана. Теперь можно послушаться жены и запрятать рукопись куда-нибудь подальше.
Издевательства над китайцами в Сан-Франциско. Современный рисунок.
Помимо работы в «Экспрессе», Твэн принял на себя редактирование отдела юмора в «Галакси». На страницах этого журнала он иногда отводил душу. В первом же номере «Галакси» Твэн напечатал статейку в защиту китайских иммигрантов на Тихоокеанском побережье — с ними в Сан-Франциско обращаются хуже, чем с собаками. Он поместил также полную негодования статью по поводу требования фешенебельного проповедника Талмаджа запретить «дурно пахнущим» рабочим посещать церкви для богатых. Твэн настаивал на справедливости. В других номерах этого же журнала появились сатирические письма «китайского иммигранта», бичующие ненавистные нравы проклятого города Сан-Франциско, в котором усталые путники из Старого света находили далеко не тихую гавань. Твэн опубликовал также памфлет на священника, отказавшегося отпевать старого актера. Поповское чванство выводило его из себя.
Но основным оставались работа в газете, семья. «Простаки» по-прежнему пользовались большим успехом. Книгу читали за границей, даже в Китае. Она как бы говорила всему миру, что грубый американизм Дальнего запада перестал стыдиться себя, становится воинствующим.
Издатель Блис был доволен результатами сделки с Твэном — почему бы Твэну не написать еще одну книгу, также рассчитанную на тираж во много десятков тысяч. Нужно выбрать такую тему, которая не обманула бы ожиданий читателя, видевшего в Твэне рассказчика любопытных и забавных происшествий. Твэн обещал подумать. Почему бы ему не написать пародию на путешествие Ноя в ковчеге? Он пишет жизнь Ноя и его домочадцев совсем на современный лад. В Америке бастуют рабочие. Почему бы строителям ковчега не забастовать в связи с неудовлетворительной заработной платой? Если это не годится, то у Твэна есть еще одно предложение. Публике понравилась его книга о путешествии в Европу; что, если описать путешествие в Южную Африку и приключения на алмазных россыпях? Конечно, Твэн не имеет теперь возможности поехать в Африку. Но поедет его' знакомый — способный журналист, а Твэн оформит книгу на основе записок этого журналиста. Тема казалась замечательной, сенсационной.
Блис согласился, и Твэн написал ему: «Я протянул свои жадные руки к самому подходящему для моих целей человеку в| Америке. Через две недели отправлю его за свой счет в алмазные районы Южной Африки. Книга будет иметь просто превосходный сбыт».
Но
Марк Твэн в 1865 г.
Оливия Клеменс. (1878 г.)
Между тем работа в газете начала тяготить. Откликаться изо дня в день на мелкие местные темы было тягостно, и участие Твэна в газете не принесло ожидаемых результатов. Тираж ее не рос. Пожалуй, Твэна обманули, продав ему пай в газете за двадцать пять тысяч долларов.
В середине 1870 года умер Джервис Лэнгдон. Для больной и мрачной Ливи это был сильнейший удар. Вскоре после этого приятельница Оливии, которую Клеменсы пригласили к себе, заболела тифом и умерла у них в доме. В ноябре Оливия родила хилого, недоношенного ребенка. Жизнь матери и сына была в опасности. Твэн выбивался из сил, ухаживая за больными. Ребенок прожил недолго.
С журналом «Галакси» пришлось расстаться — на душе было слишком скверно, чтобы писать о веселом.
Издавать пока было нечего. В конце концов, Твэн выпустил маленькую и заведомо слабую книжку, состоявшую из двух пародий. Книгу решили оживить включением целой серии карикатур на вожаков грабительской банды, обиравшей железную дорогу Ири, — Джея Гуда, Джеймса Фиска и других известных всей стране «героев» послевоенного ажиотажа.
После окончания гражданской войны буржуазия Севера вступила на путь небывалого расцвета. Никогда до того так быстро не росла промышленность, никогда и нигде не создавались в короткий срок такие огромные материальные ценности.
В течение шестидесятых годов стоимость продукции обрабатывающей промышленности в США возросла вдвое, число занятых рабочих — более чем в полтора раза. Первая железная дорога от Атлантического до Тихого океана была закончена в 1869 году, а за пять лет — с 1868 по 1873 год — железнодорожное строительство поглотило более миллиарда долларов. Десятки миллионов акров земли переходили в руки частных людей, страна богатела, работы было вдоволь. Победа буржуазного уклада, его торжество демонстрировалось повсюду.
Именно в эти годы невиданная волна мошенничества, продажности залила всю страну. Еще во время гражданской войны «ловкие люди» продавали своему же правительству забракованное военное снаряжение (в деле продажи государству карабинов, купленных у него же в пять раз дешевле,! отличился Джон Пирпонт Морган), поставляли испорченные продукты, гнилую обувь, негодные суда, за взятки освобождались от уплаты пошлин. Теперь, когда призывы к патриотизму отошли в область прошлого, стесняться уж и подавно не приходилось. Миллионные правительственные ассигнования при помощи подкупа государственных чиновников перекочевывали в карманы дельцов. Крупные капиталисты грабили тех, кто послабей, и бешено конкурировали между собой.
История железной дороги Ири, построенной при помощи государственных субсидий, но превратившейся в источник колоссальных доходов для группки обнаглевших мародеров-капиталистов, является одной из наиболее ярких иллюстраций послевоенных нравов. В связи с этой железной дорогой разыгрался следующий эпизод. Чтобы захватить Ири, Джеймс Фиск нанял шайку бандитов, посадил их в поезд и направил на спорную территорию. Его противники сделали то же самое. Поезда столкнулись. Оставшиеся невредимыми после крушения наемники еще долго продолжали сражаться. Тот же Джеймс Фиск после банкротства дороги сказал крылатую фразу: «Ничего не потеряно, кроме чести».