Марк Твен
Шрифт:
Д. Твичель.
Зимой случилось происшествие, надолго испортившее Твэну настроение.
Редакция журнала «Атлантик» давала званый обед в честь старого писателя Джона Виттиера, горячего сторонника освобождения негров, поэта фермерской Новой Англии. На обеде должны были присутствовать крупнейшие писатели Бостона — Лонгфелло, Эмерсон, Холмс. Пригласили, конечно, и Твэна; от него ожидали остроумной речи. Твэн хорошо подготовился — он всегда тщательно работал над речами. Он решил сопоставить мир культуры — Бостон, с его рафинированными писателями, и мир жесточайшей действительности —
Присутствующие пришли в ужас от такого поругания имен почтенных писателей. Твэн сразу же, в самом начале речи, почувствовал возмущение аудитории, но остановиться было невозможно. Когда он кончил, в зале воцарилась тишина. Затем раздался истерический смех одного из гостей.
Твэн был разбит. Ему дали понять, что он только грубый, неотесанный провинциал, человек, слишком долго соприкасавшийся с бродягами, бандитами и проститутками. Вернувшись домой, Твэн послал в Бостон письма с извинениями. Получились любезные снисходительные ответы, от которых не стало легче.
Теперь Твэн чувствовал себя менее уверенным в своих литературных способностях, чем когда-либо. Все его произведения нуждаются в правке — говорил он в письме к Хоуэлсу. Хоуэлс обучает Твэна литературным манерам, Подобно тому, как городской метранпаж учит убогого провинциального печатника. Роль редактора выполняла также и Ливи. Она, как и Хоуэлс, пристально следила за тем, чтобы в печать не проходили такие выражения, как «к чорту», «дьявольщина» и т. п. Но Оливия в качестве редактора не ограничивалась только устранением отдельных крепких выражений. По ее требованию рукопись о путешествии капитана на небо все еще лежала без движения вместе с другими статьями и рассказами, не получившими ее одобрения, главным образом, из-за не совсем уважительного отношения к религии. Недаром старшая дочь Твэна Сузи заметила однажды: «Разница между мамой и папой заключается в том, что мама любит мораль, а папа — кошек».
Уильям Дин Хоуэлс.
Семья Твэна собралась совершить поездку в Европу, а Твэн решил путешествовать пешком по Германии и написать об этом книгу.
Твэн рад был уехать подальше от людей. «Теперь они не будут говорить про меня дурное, — записал он в своей книжке, — так как знают, что я их не услышу и не почувствую боли… Вот почему мы не говорим дурно об умерших». Веселый юморист, шутник начинал плохо отзываться о человеке.
Уже с Гейдельберга Твэн начал собирать материал для новой книги, записывал интересные случаи, отмечал красоты природы. В конце Лета Твэн и священник Твичель отправились пешком в горы.
Вопросы духовной жизни сильно занимали Твэна. Одно время он увлекался спиритизмом. Случаи совпадения мыслей, «телеграфии мыслей», как он это называл, обычно служили предметом самого внимательного обсуждения в его семейном кругу. Путешествуя, Твэн порою присоединялся к Твичелю во время молитвы. Но однажды ои сказал своему другу:
— Джо, я сделаю признание. Я вовсе не верю в вашу религию. Я просто лгал, когда притворялся, что это не так. На минуту, иногда, я почти становился верующим, но вера снова уходила от меня.
Когда материал был накоплен и нужно было приступать к непосредственной работе над книгой, Твэн почувствовал, что устал от странствований, что писать ему не хочется. Он просто возненавидел свое подневольное путешествие. Твэн старался избежать работы над книгой. Вот утеряна записная книжка с заметками,
Дом Твэна в Гартфорде.
Мюнхен, Париж. Холод, скука, нескончаемая мало привлекательная работа над новой книгой. Утешением были только отдельные интересные посетители, например, Тургенев, с которым Твэн познакомился еще раньше в Лондоне.
Бельгия, Голландия, Англия. Встречи с знаменитостями. Званые обеды. Дожди, холод. Несколько слов в записной книжке: «Говорил с великим Дарвином…»
Клеменсы вернулись в Америку. Их дом в Гартфорде всегда полон гостей. Принимали весело, радушно. Иностранцев поражало, что этот американский юморист живет так богато. Между тем американский писатель-богач продолжал мучиться над безразличной ему книгой. Ему начинало казаться, что он приговорен к пожизненной каторжной работе над «Бродягой за границей», он чувствовал, что этой книге не хватает молодости, свежести, которые были в «Простаках».
Как и в «Простаках», Твэн осмеивает в новой книге европейскую культуру, главным образом юмористически разоблачая феодальные пережитки и традиции, еще существующие в Европе. Но янки уже не так кичится пре-. имуществами своей здравомыслящей, рассудительной родины. «Бродяга за границей» — книга довольно скучная, написанная неровно, без подъема и задора.
Закончив «Бродягу», Твэн облегченно вздохнул. В письменном столе лежала рукопись о Геке. Там же были первые наброски и для новой повести о принце и нищем. Простенький сюжет одной детской книжки подал Твэну мысль написать книгу, в которой принц и нищий меняются ролями, — принц живет жизнью народа, нищий получает возможность управлять государством.
Твэн еще раз отложил «Гека» в сторону и с увлечением принялся за работу над книгой «Принц и нищий».
Родным понравилась эта тема; каждый вечер дочери с нетерпением ждали продолжения повести — Твэн все еще придерживался привычки читать вечером семье то, что написал за день.
Средние века давно интересовали Твэна. Феодализм для Твэна был символом отсталости, деспотизма, произвола, угнетения и бесправия.
«Принц и нищий» — прекрасная, захватывающая сказка. Это сказка о том, как маленький эгоистичный и самолюбивый принц, ничего не знавший о страданиях народа, окунулся в гущу народной жизни. В мире бездомных бродяг и нищих, среди крестьян и ремесленников Лондона он встретил сердечное участие и внимание: Он почувствовал суровость и несправедливость государственных законов. Перед избалованным ребенком прошли страшные картины народных бедствий, безысходной нужды. На себе самом он испытал всю тяжесть жизни народа, и это не прошло для него бесследно. «То, что я видел здесь, никогда не изгладится из моей памяти, я буду помнить это все дни моей жизни, а по ночам я буду видеть это во сне до самой смерти, лучше бы я ослеп!», — думал принц, сталкиваясь с вопиющими несправедливостями, которые переносили бедняки.
Глубоко демократическая идея заложена в этой сказке. Мягко и справедливо решал все государственные вопросы нищий Том, сделавшись королем. Человек из народа, знающий жизнь и нужду народа, понимающий его страдания, смело идет наперекор традициям, против лицемерных обычаев и побеждает своей прямотой, правдивостью и трезвым умом.
В «Принце и нищем» Твэн раскрыл большую тему о величии народа, о силе, заключенной в его страданиях и бедствиях.
«Гек Финн» покрывался пылью. Только летом 1880 года Твэн снова начал просматривать рукопись. В это время Твэн написал рассказ «Эдвард Миллз и Джордж Бентон» — о торжестве злодеяния и поражении добродетели. Эдвард в детстве посещал воскресную школу, помогал миссионерам и был честным и исполнительным работником. Но, когда он был убит бандитом Джорджем и того приговорили к смертной казни, все жалели Джорджа, хвалили его и приносили ему цветы. Это был рассказ о несправедливости.