Марка страны Гонделупы
Шрифт:
И когда Кирилка сел рядом, Петя нарочно отодвинулся на самый край парты, показывая этим, что отныне между ним и Кирилкой лежит пропасть, перешагнуть через которую почти невозможно.
Но Кирилка не обратил на это внимания. Ему было не до того. После разговора со старшей пионервожатой он снова вспомнил, что домой придется идти без денег, и помертвел от ужаса.
Что делать ему, когда кончится этот последний урок? Куда идти? Куда?
Только не домой... Только не домой... Только не домой...
Но
А если пойти к Пете? Его там хорошо встретят, это он знал. "Ну вот, скажет Петина мама, - опять руки в чернилах. И шарф завязан кое-как! Ах, Кирилка, Кирилка..." А может, она его спросит: "Кирилка, а не пожить ли тебе у нас, пока с Севера приедет твой папа? Хочешь?" - "Хочу, хочу!" ответит Кирилка. А Петина мама тогда скажет: "Ну вот и отлично! Теперь у нас будут два мальчика - Кирилка и Петя..." А потом они все сядут за уроки. И Вовка прибежит. И будет гореть лампа под тем хорошим зеленым абажуром. И тот сверчок, про которого Петя говорит, будто у него есть скрипочка, будет трещать за печкой. И он, Кирилка, не сделает ни одной кляксы. А потом Петина мама скажет...
Когда учительница Клавдия Сергеевна назвала Кирилкину фамилию, Кирилка не очень-то хорошо понял, что ему нужно идти к доске. Он был сейчас в другом месте. Очень, очень далеко отсюда.
– Тебе к доске! К доске иди...
– раздается откуда-то с задней парты кажется, голос Вовы Чернопятко.
И Кирилка, глубоко вздохнув, поднимается с места и идет к доске.
– Напиши таблицу умножения на четыре, - слышит он голос Клавдии Сергеевны и покорно берет в руки мелок.
И вот он стоит у доски, теребит в руках мягкий белый камешек. Меловая пыль, осыпаясь, летит на пол, на его курточку, а он, не мигая, смотрит на учительницу.
Таблица умножения на четыре?
Разве он когда-нибудь знал эту самую таблицу умножения?
Но, Кирилка, неужели ты забыл? А окна в школе? Только сегодня утром ты самостоятельно решил такую трудную задачу с окнами на четырех школьных этажах. А ведь это и было умножение на четыре. Ну вспомни же, Кирилка, вспомни...
– Что же ты не пишешь? Начинай, - говорит Клавдия Сергеевна, а сама с пристальным вниманием смотрит на мальчика.
Что с ним? Стоит как в воду опущенный. В глазах испуг...
А умножение на четыре они проходили совсем недавно. И, помнится, когда она вызывала Кирилку, он отвечал отлично.
Клавдия Сергеевна смотрит в классный журнал. Совершенно верно. Против Кирилкиной фамилии стоит пятерка. Именно в тот день он отвечал ей таблицу на четыре.
Но что же с ним сегодня?
Что у него случилось?
– Положи мелок на место. Ты весь испачкался, - говорит Клавдия Сергеевна. Голос у нее сейчас строгий. Она всегда справедлива, и если сердится - значит, есть за что.
– Давай повторим вместе, - продолжает Клавдия Сергеевна.
– Четырежды два... сколько?
Кирилка рад бы ответить, но не может выдавить из себя ни слова.
Весь класс шепотом подсказывает ему: "Восемь!" - а он молчит. Он так испуган, что даже вздохнуть боится. Стоит - и ни звука.
Клавдия Сергеевна тоже молчит.
Сколько труда и терпения понадобилось ей, чтобы мальчик пошел наравне с классом, чтобы перестал робеть и дичиться! Очень помогла в этом его дружба с Петей Николаевым и Вовой Чернопятко. С тех пор как мальчики подружились, Кирилка так переменился! Последнее время она была в нем почти уверена.
Что же произошло сегодня?
Опять он стоит у доски, похожий на прежнего, бледный, запуганный, полуоткрыв губы.
– Николаев!
– Клавдия Сергеевна обращается теперь к Пете. Петя встает.
– Вы по-прежнему готовите уроки все вместе?
На Петиных щеках вспыхивает жаркий румянец. Он давно забыл о своем обещании помогать Кирилке до самой весны, до тех пор, пока они не перейдут во второй класс. Он исподлобья смотрит на учительницу и молчит.
– Почему ты не отвечаешь?
– спрашивает та.
– Нет, мы больше вместе не готовим...
– Эти слова Петя произносит очень тихо и отводит в сторону глаза.
– Почему же?
И вдруг Пете снова становится так обидно. Они над ним смеются. Они не хотят с ним дружить. Они не хотят с ним даже разговаривать, а он еще должен с ними готовить уроки. Не будет этого!
И он сердито говорит:
– Вот еще! Не хочу я вместе с ними...
– И неожиданно для себя с мрачным видом произносит любимое выражение Левы: - Тысяча чертей... Не хочу - и баста!
Неужели эти слова сказал Петя Николаев? Неужели это он посмел так ответить учителю?
В классе становится до того тихо, что Петя слышит, как тревожно и громко стучит его собственное сердце.
Клавдия Сергеевна закрывает классный журнал. Встает. Подходит к той парте, на которой сидит Петя:
– Тебе не стыдно, Николаев? Как ты можешь так со мной разговаривать?
Пете очень стыдно. Он готов провалиться сквозь пол от стыда. Готов расплакаться на весь класс - так ему стыдно.
– Передай своему отцу, чтобы завтра он пришел в школу... Я хочу с ним поговорить.
И тут на Петю находит. Он и сам не понимает, как он посмел.
– Сами говорите ему!..
– кричит он дрожащим от слез голосом.
– У моего папы нет времени расхаживать по всяким школам.
Ничего подобного не случалось еще в первом классе "А". Да и не только в первом...
– Тогда пусть придет твоя мама, - говорит Клавдия Сергеевна. Она немного бледна.
– А ты сам выйди из класса и лучше всего... ступай-ка сейчас домой...