Марко Висконти
Шрифт:
— Спросите у него, видел ли он перед отъездом моего мужа, — сказала Биче.
Пелагруа приблизился к мнимому пьянчуге и, похлопав его по плечу, проговорил:
— Послушай, Мастино, госпожа спрашивает, видел ли ты того рыцаря, который послал тебя из замка Сеприо?
— Рыцаря? — отвечал негодяй, еле ворочая языком. — Видел ли я рыцаря? Как же я мог его не видеть, если это он дал мне славную бутыль, о которой я тебе говорил? Что за славное вино! Послушай, вот это вино!.. Здесь оно тоже неплохое, скажу я тебе, но немного кислит.
Управляющий перебил его и задал новый вопрос:
— Что
— Что он сказал?.. Ничего он не сказал. Выпей, говорит, за мое здоровье, — вот я и выпил. А у вас тут я добавил еще две бутыли, чтобы первой не скучно было. И все за его здоровье. Добрый рыцарь, и за кошель не держится, как некоторые, о ком и худо помянуть не жалко.
— Скажи, Мастино, — да слушай меня! — был ли с ним еще кто-нибудь?
— Разве я не сказал, что я был с ним?
— Нет, я спрашиваю, был ли кто-нибудь еще другой?
— Да, был еще другой.
— Кто?
— Вот тебе и раз! Ну, он!
— Он? Да кто он?
— Он, тот рыцарь, черт тебя возьми! Кто же там мог еще быть! Ну, и я.
Пелагруа пожал плечами и повернулся к Биче, как бы говоря: «Вы же видите, от него ничего не добьешься».
Но бедняжка, которой очень хотелось узнать что-нибудь о своем муже, сказала управляющему:
— Постарайтесь узнать у него, не сказал ли рыцарь, что он приедет сегодня вечером?
— Попробую, — отвечал предатель и, схватив за руку своего сообщника, начал его с силой трясти и кричать ему прямо в ухо: — Повернись ко мне и думай, что говоришь! — Потом он спросил: — Тот рыцарь сказал тебе, что приедет нынче вечером?
— Вот так сказанул! — И негодяй разразился долгим дурашливым смехом. — По-твоему, сейчас вечер? — Он отступил на два шага, неуверенно ткнул пальцем в сторону Пелагруа и, продолжая раскачиваться из стороны в сторону, воскликнул своим испитым голосом: — Какой же сейчас вечер, когда на дворе светлым-светло! Да брось ты! Я понимаю: у тебя кружится голова. Стыдно! Напиваться в такую рань!.. Но я тоже не прочь выпить! Тащи-ка сюда хорошего вина — у меня такая сушь в горле, словно сам черт в нем поселился.
— Замолчи, дурак! Перестань говорить глупости! Я тебя спрашиваю, говорил ли тебе рыцарь, что он приедет сегодня вечером?
— Приедет ли вечером? Ты об этом спрашиваешь?
— Да, чтоб тебе провалиться!
— Конечно, приедет вечером, наверняка приедет.
Биче вздохнула с облегчением, но ее радость оказалась недолгой, потому что управитель, подойдя поближе к словоохотливому пьянице, прокричал ему в ухо:
— Но разве ты не говорил мне, что он приедет завтра утром?
— Конечно, говорил; завтра утром, наверняка завтра утром.
— Ну-ка, приди в себя, если можешь: когда же — нынче вечером или завтра утром?
— Вечером или утром, — отвечал мнимый пьянчуга. — Вот и хорошо! Да, господин, и утром и вечером. — И он принялся распевать хриплым, как карканье вороны, голосом:
И завтра будем пить, как нынче пили, —
По капле, по глоточку, по глотку
Когда я дорываюсь до бутыли,
Не лезьте, кредиторы, к должнику!
В кармане книги у меня
Но
— Да замолчи же ты, неугомонная глотка!
Бедная девушка, оскорбленная этим неприглядным зрелищем, сделала знак управляющему, чтобы он избавил ее от присутствия мнимого посланца.
— Посадите немедленно верного человека на коня, — сказала она ему, — пусть он отвезет в Сеприо письмо, которое я вам сейчас вручу, и сейчас же пусть возвращается с ответом. Не позже, чем через три часа, он должен быть здесь, иначе вам придется дать мне объяснения.
Вместо ответа управляющий низко поклонился и вышел, волоча за собой своего подручного, который повис на нем, словно тряпка, то и дело спотыкался и падал, но тем не менее продолжал кричать:
— Куда ты меня тянешь? Куда ты меня тянешь, пропойца несчастный?
Хотя оба негодяя уже вышли из комнаты и начали спускаться по лестнице, до женщин долго еще доносился из-за затворенной двери хриплый и наглый голос, повторявший:
— Пропойца! Пропойца! Пропойца!..
Глава XXV
«Твой муж говорит, что он не сможет приготовиться к поездке в Святую Землю раньше конца месяца. Обещаю тебе, дочка, навестить тебя вместе с отцом до наступления этого срока, чтобы попрощаться с тобой в Кастеллето. Ну, поезжай с богом. Мы увидимся снова не позднее чем через неделю».
Таковы были последние слова, которые сказала Эрмелинда в день горестной разлуки, когда она, заливаясь слезами, обнимала Биче.
Настал назначенный срок; любящая мать села на коня, вместе с мужем в сопровождении всего двух слуг выехала на рассвете из Милана, и через несколько часов они прибыли в Кастеллето.
Одним из двух сопровождавших их слуг был Амброджо, сокольничий. Ему хотелось еще раз обнять Лауретту и Лупо, до того как они уедут в Святую Землю
Едва всадники выехали на равнину, расстилавшуюся перед замком, они увидели, что его башни, стены и укрепления украшены, словно для празднования свадьбы: на самой высокой башне реял значок Отторино, на зубцах стены сверкали пестрые щиты разнообразной формы с изображением доспехов и подвигов их владельца, между двумя башенками были натянуты яркие полотнища, в гребни валов были воткнуты большие ветки и даже целые деревья, связанные между собой и украшенные фестонами из зелени и цветов Там и сям виднелись причудливые беседки с развевающимися флажками. Но эти праздничные украшения свидетельствовали о том, что торжества, ради которых они были устроены, уже закончились: цветы поувяли, зеленые ветки засохли, а листья осыпались на землю.
Остановившись на минуту, чтобы посмотреть на эту картину, граф дель Бальцо обернулся к жене, сиявшей от радости и сказал:
— Видишь, замок до сих пор еще убран в честь новобрачной.
Как только в замке заметили приближение маленького отряда, навстречу ему выехали двое слуг в коротких кафтанах в голубую и белую полосу, с серебряными жезлами в руках. Один из них весьма почтительно осведомился у ехавшего впереди сокольничего, кто такие эти рыцарь и дама, собирающиеся почтить замок своим посещением.