Марлезонский балет

Великие Духовные Учителя говорят, что человеческая сущность спит, а живет, точнее, существует, пользуясь физическим телом, внедренная в него извне негуманоидная личность. И это означает, что современный человек не выполняет своего Божественного предназначения. В результате он сначала уподобляет свою жизнь тоскливо-однобразному, гротескному театрализованному представлению, а потом в самый неподходящий момент обнаруживает, что по совершенно независящим от него причинам уже произошел неожиданный поворот событий или их развитие неожиданно и непредсказуемо поменяло свою направленность, обнаружило совершенно новый смысл и все происходит вовсе не так, как затевалось. И единственное, что человеку остается, так это смеяться над самим собой или взглянуть на все происходящее с изрядной долей иронии.

То же самое происходит с героями романа.

Роберт был первенцем в благородном семействе Озероков. Его папенька Гилберт безуспешно занимался финансами на муниципальном уровне, это был коренастый молодой человек повышенной упитанности, почти квадратное существо с неопределенного цвета кудряшками, которые во времена туманной юности и привлекли внимание фрейлейн Герды, будущей маменьки Роберта.

Маменька Герда гордилась своей безупречной репутацией, а своей худощавостью и порывисто-ритмичной манерой создавала у окружающих отчетливое и устойчивое ощущение двуручной пилы, она всегда была домохозяйкой, что не мешало ей занимать ключевые позиции в семейной иерархии и в свое удовольствие заниматься воспитанием, – нет, не детей, – главным образом, своего мужа Гилберта.

Все воспитание маменькой Гердой своего мужа и отца своих детей папеньки Гилберта строилось ею на простом и неуязвимом тезисе об остром и вечном недостатке в семейном бюджете денежных средств и о необходимости для папы Гилберта зарабатывать их гораздо более активно. Она ставила перед сим достойным мужем каждый раз новую сложную задачу, не дожидаясь того, чтобы он отчитался о выполнении предыдущей, или хотя бы приступил к ее исполнению.

Маменька Герда увлекалась Зигмундом Фрейдом и ему подобными и, как ей казалось, успешно апробировала крупицы полученных знаний в семейном кругу, главныи полигоном для ее психологических испытаний работал героически терпеливый папенька, что, впрочем, вполне естественно.

Избыток энергии маменька щедро растрачивала на приусадебном участке земли, успешно выращивая все, что могло расти само и не требовало ухода, однако высокое звание жемчужины сада испокон веков носила клумба разноцветных флоксов перед крыльцом. Играть рядом с клумбой было строго настрого запрещено. Регулярный полив клумбы, как почетная обязанность, возлагалась на всех мужчин семьи, способных держать в руках садовую пластмассовую лейку, разумеется, за исключением младшего братика Стиви.

Заметим, что Боб с малолетства в тайне симпатизировал огромной ослепительно белой лилии, расположившейся в дальнем углу у забора с восточной стороны, когда она цвела, сладко-терпкий до приторности запах заполнял все окружающее пространство. Он с нетерпением ждал, когда лилия расцветет, забегал к ней, чтобы побыть наедине и чувствовал, как цветок питает его энергией, насыщает силой. Боб уходил обновленным, готовым к новым испытаниям судьбы и социальным свершениям.

В связи с рождением Боба папенька Гилберт ощутил огромный прилив энергии, предназначенной Провидением для воспитания отпрыска, однако, социальный статус и карьера оказались для него много важнее, и он вступил в масонскую ложу. К данному шагу папеньку сподвигнул его лучший и старший приятель Фредерик, занимавший к тому времени уже позицию Рыцаря Королевского топора. Для небольшого городка под названием Фредериксберг, согласно преданию, основанного в 1846 году бароном Отфридом Гансом фон Мейзенбахом, да и на уровне штата Техас такая позиция выглядела совсем нехило.

Маленький Роберт несколько раз видел этого лучшего и старшего приятеля воочию, папенька Гилберт даже водил сына к нему в гости на смотрины.

Дядя Фредерик преклонялся перед сэром Уинстоном Черчиллем, дома он хранил компактную коллекцию марок с изображением своего кумира, всегда носил в кармане банкноту достоинством в пять фунтов стерлингов с его ликом, беспрестанно курил сигары и повторял его затертые шутки, особенно про свиней:

– Я люблю свиней. Собаки смотрят на нас снизу вверх, кошки – сверху вниз. Лишь свиньи смотрят на нас как на равных.

Впрочем, маленькому Роберту тогда гораздо больше пришлась по душе другая цитата:

– Не желайте здоровья или богатства, а желайте удачи, ибо на «Титанике» все были богаты и здоровы, а удачливыми оказались единицы!».

Покровительство дяди Фредерика пришлось весьма кстати, папа Гилберт быстренько и без помех одолел восемь начальных масонских степеней и оказался очень скоро, ни много, ни мало, смотрителем построек. Маменька Герда терпеливо и безуспешно ждала, когда этот умопомрачительный взлет позитивно повлияет на его должностное положение в финансовом департаменте.

Папенька Гилбер имел еще и хобби, он страстно увлекался театром во всех его ипостасях, особенно тем, что он называл классикой. Первую строку в списке шедевров с некоторых пор прочно занимал некий Марлезонский балет [1] в постановке местного театра. Озероки несколько раз ходили на него всей семьей. Маленький Боб, сколько не силился, так и не смог оценить всей перелести оного действа и рассчитывал восполнить сей пробел в своем образовании позже, очевидно в старших классах.