Мародер без диплома
Шрифт:
Ворота одного из ангаров, которыми ограничивался периметр двора, были распахнуты. Оказалось, что внутри ворот нет никакой постройки, это просто ворота. Теперь они были украшены цветными флагами и вымпелами, а над аркой входа была растянута полосатая маркиза. Как в итальянском кафе. Или в цирке. Сходство с цирком, пожалуй, было вернее. Дальше за воротами, над длинными накрытыми столами, вокруг которых толпились гости, был натянут островерхий красно-белый тент. А вокруг горели длинными языками пламени газовые факела. Электрических фонарей там не было, все они остались здесь, на площади.
Я прикинул по плану. Ага, получается, что я
Я посмотрел в сторону особняка. От машин до угла — метров восемь ничем не прикрытого ярко освещенного пространства. Дальше все довольно просто — там тень, задний двор, забор, кусты, надворные постройки и прочие надежные и не очень убежища, способные скрыть меня от любопытных глаз. Осталось придумать, как именно преодолеть вот этот короткий открытый промежуток.
Я снова посмотрел в сторону арки с маркизой. До нее было гораздо ближе. А главное — гораздо легче подгадать момент, когда все четыре Бека будут смотреть в какие-нибудь другие стороны.
Правда дальше там примерно человек сто разномастного народу... Зато, в отличие от этой дурацкой площади, там тоже есть сравнительно большие цветочные кусты, какие-то яблони, палатки непонятного отсюда назначения.
Я еще раз мысленно взвесил варианты — один путь короткий, прямой и простреливается из пулемета, а второй — длинный, не очень предсказуемый и с толпой людей вокруг. Хм... Какой же я выберу?
Тут заунывный вальс наконец-то замолчал, вместо него их матюгальников раздался колокольный набат.
Тревога?!
А, нет, это так господин Матонин возвещает о начале торжественной части своих игрищ.
Решение я принял моментально, когда увидел, как ближайший ко входу в «цирк Матонина» Бек отвернулся, прикрывая от ветра сигарету. Когда успел закурить? Ничему жизнь этих Беков не учит... А вся публика в этот момент повернулась в сторону невидимого от ворот оратора.
Я прошмыгнул за раскидистый розовый куст, потом переместился за красно-белую палатку.
Выглянул.
Ага, вот значит, как тут все устроено.
Невысокие ворота, расписанные под красно-золотую хохлому, рядом с ними — высокий постамент, на котором, как памятник самому себе гордо стоял Юрий Матонин. В зеленом шелковом костюме с широкой золотой лентой через плечо. Он широко раскинул руки и провозгласил:
— Добро пожаловать, дорогие гости, на мою сказочную ночь чудес!
Глава 25. Шоу должно продолжаться?
Очень легко привлечь к себе внимание, если попытаться затеряться в толпе гостей, натянув до самых глаз платок, а глаза упрятав за темными очками (которые ночью никто не носит). И еще если ходить пригибаясь на полусогнутых ногах. Хех, меня эта вот походка «не смотрите на меня, я незаметный» еще в детстве смешила. В кинотеатре, когда кому-то надо выйти из зала во время сеанса, он обязательно передвигается перед экраном в позе вопросительного знака. То есть, и экран закрывает, и выглядит как дурак.
Но вшита эта походка где-то на уровне рефлексов. И чтобы в ситуации, когда реально надо не привлечь к себе внимание, не начать пригибаться и сгибать ноги, требуется приложить некоторые усилия.
Когда по бокам от яркой фигуры хозяина вспыхнули фейерверки, толпа гостей разразилась
Когда все ломанулись вперед, я встроился в движение, следя за тем, чтобы мое лицо не попалось на глаза кому-то, кто меня видел раньше. Мимо постамента я проскользнул как раз в тот момент, когда Матонин с него спускался и в сторону гостей не смотрел. Насчет одежды я не особенно переживал, одеты гости были кто в лес, кто по дрова. Ну, то есть, несколько человек были даже в каком-то подобии фраков и смокингов, но в основном из праздничного на гостях был или приколотый на видном месте бант, или галстук-бабочка на голой шее, или шляпа с яркой ленточкой.
Так что я в своем черном пиджаке глаз никому резать был не должен. Но злоупотреблять наглым перемещением на открытом пространстве все-таки не стоило. Легко могу не заметить кого-то невидимого, кто наблюдает за гостями из укрытия.
Шаг в сторону, как раз к боковой части трибуны. Наклониться, как будто завязываю шнурки.
Убедиться, что все, кто мог, уже скользнули незаинтересованными взглядами по неудачнику, стоящему раком. Еще одно быстрое и незаметное движение — и вот я уже в надежной черной тени под первой трибуной.
Я замер и быстро осмотрел те точки, где могли прятаться заинтересованные соглядатаи. Слева деревянная стена какая-то сомнительная. Слишком составная, там вполне может быть и замаскированная дверь, и отверстия, чтобы подсматривать. И обзор с той точки неплохой.
Никакого движения.
Шатер на отшибе. Непрактичный какой-то, узкий и высокий. Как будто просто для красоты там поставлен.
Не шевелится.
Если там и есть замаскированный охранник, то он ничем себя не выдал. Рядом с входными воротами тоже никого. Бдительных Беков нигде не видно.
Впрочем, это вполне логично. Это же типа праздник. Гостям же неуютно будет, если все время рядом с ними будут маячить бородатые моджахеды с оружием. И сверлить всех суровыми взглядами. Такое себе...
Я осторожно пробрался дальше. Сейчас я даже не опасался привлечь к себе внимание — надо мной топали изящными туфлями и тяжелыми кирзачами, громко разговаривали и размещали на деревянных сидушках свои задницы охочие до кровавых зрелищ гости.
Я остановился на самой границе тени с противоположной стороны трибуны и глянул на арену. В прошлый раз она казалась довольно невзрачной, просто круглое пространство, засыпанное песком и опилками. И сколоченные из строганных досок трибуны. Собственно, сейчас в этом смысле ничего не поменялось. Кроме ощущения. Если добавить факельное освещение и развесить по пустым в прошлый раз шестам длинные цветные полотнища с кистями и бахромой, то ощущение пространства станет совершенно другим. Прямо-таки мрачная гладиаторская арена во всем великолепии, не меньше.
И даже ложа цезаря в наличии. Средняя трибуна на противоположной стороне была обтянута красно-золотой тканью, а вместо скамеек там были сколочены два широких кресла. Перед одним из которых как раз и стоял Матонин, во всей красе. А на втором сидела Талтуга. И смотрела она, кажется, прямо на меня. Я инстинктивно отступил глубже в тень.
Что она вообще такое? Что ей надо? Она что, меня видит?
Талтуга не шевелилась. Только уголки ее губ, кажется, тронула улыбка.
Я тряхнул головой.