Мародеры Гора
Шрифт:
— Не наказывай ее, — попросил я Самоса. Самос сердито посмотрел на меня. Эта рабыня вела себя слишком нахально.
— К его сандалиям, рабыня, — приказал Самос. Я почувствовал, как губы Талены прижались к моей сандалии.
— Простите меня, господин, — прошептала она.
— Встань, — сказал я.
Она поднялась на ноги и отступила на шаг. Я видел, что Талена боится Самоса.
— Ты лишилась всего, — продолжал я. — Хочешь ты того или нет, но твой статус ниже, чем у
— Я тебе не верю, — заявила она.
— Ты не забыла меня, Талена? — спросил я.
Она опустила ворот своего одеяния и обнажила шею.
— Я ношу ошейник, — только и ответила она, и я увидел простой, гладкий, серый ошейник дома Самоса.
— Сколько она стоит? — обратился я к Самосу.
— Я заплатил за нее десять золотых монет, — равно душно отозвался он.
Казалось, Талена была поражена, что ее продали за такую смехотворную сумму. Однако для девушки в ее совсем уже не юном возрасте на побережье Тассы это была прекрасная цена. Несомненно, она стоила так много только из-за того, что была ослепительно красива. Впрочем, если бы ее как следует одеть и выставить на продажу на рынке в Тьюрии или Аре, Ко-Ро-Ба или Тарне, можно было бы выручить куда больше.
— Я дам тебе пятнадцать, — предложил я.
— Очень хорошо, — сразу согласился Самос.
Правой рукой я достал кожаный мешочек с золотом, висевший у меня на поясе, отсчитал монеты и протянул их Самосу.
— Освободи ее, — сказал я.
Самос, общим ключом, которым он множество раз замыкал и отмыкал рабские ошейники, открыл замок и снял тонкую металлическую полосу с прелестной шеи Талены.
— Теперь я и в самом деле свободна? — осведомилась Талена.
— Да, — сказал я.
— Я должна была бы принести своему хозяину тысячу золотых, — заявила она. — Как дочь Марленуса из Ара, цена за право быть моим свободным спутником составляет тысячу тарнов и пять тысяч тарларионов!
— Ты более не дочь Марленуса из Ара, — повторил я.
— А ты лжец. — Она с презрением посмотрела на меня.
— С твоего разрешения, я удаляюсь, — вмешался Самос.
— Останься, Самос, — попросил я.
— Ладно, — ответил он.
— Очень давно, Талена, мы были спутниками и заботились друг о друге.
— Я была глупой девчонкой тогда, — бросила Талена, — а теперь я взрослая женщина.
— И я стал тебе безразличен?
Она пристально посмотрела на меня.
— Я свободна, — заявила она. — И могу говорить все, что пожелаю. Посмотри на себя! Ты даже ходить не можешь. Не в силах пошевелить левой рукой! Ты калека, калека! И ты мне отвратителен! Неужели в твоей голове могла возникнуть мысль, что такая женщина,
— Да, — с горечью ответил я, — глупец.
Она отвернулась, и ее дорогое одеяние зашуршало в воздухе. А потом Талена взглянула мне прямо в глаза.
— Жалкий раб! — прошипела моя бывшая спутница.
— Я не понимаю, — пробормотал я.
— Я позволил себе, — вновь вмешался Самос, — хотя в то время не знал о твоих ранах и параличе, рассказать ей о том, что произошло в дельте Воска.
Моя правая рука сжалась в кулак. Я был в ярости.
— Сожалею, — добавил Самос.
— Тут нет секрета, — сказал я, — многие об этом знают.
— Удивительно, что твои люди не бросили тебя! — вскричала Талена. — Ты предал свой кодекс! Ты трус! Ты недостоин меня! И, спрашивая меня о том, как я к тебе отношусь, ты наносишь оскорбление свободной женщине! Ты предпочел рабство смерти!
— Почему ты рассказал ей о событиях в дельте Воска? — спросил я у Самоса.
— Чтобы убить любовь, если она еще оставалась между вами.
— Ты жесток, — заметил я.
— Истина жестока, — пожал плечами Самос. — Рано или поздно, она бы все равно узнала.
— Но почему ты рассказал ей?
— Чтобы она стала к тебе равнодушна и хорошо служила тем, чьи имена мы не будем сейчас упоминать.
— Я никогда не стала бы заботиться о калеке, — заявила Талена.
— У меня остается надежда, — продолжал Самос, — вновь призвать тебя на высокую службу огромной важности.
Я рассмеялся.
Самос покачал головой.
— Мне слишком поздно стали известны последствия твоих ран. Я сожалею.
— Теперь, Самос, — сказал я, — у меня совсем другие проблемы. Я и себе-то не могу служить.
— Я сожалею, — повторил Самос.
— Трус! Ты предал кодекс чести! Слин! — вскричала Талена.
— Все, что ты говоришь, — правда, — негромко ответил я.
— Насколько мне известно, — сказал Самос, — ты хорошо сражался за частоколом Саруса из Тироса.
— Я хочу, чтобы меня вернули к отцу, — холодно проговорила Талена.
Я достал пять золотых монет.
— Этих денег, — сказал я, обращаясь к Самосу, — должно хватить для безопасного путешествия на тарне в Ар, в сопровождении охраны.
Талена опустила на лицо вуаль.
— Эти деньги будут тебе возвращены, — презрительно бросила она.
— Нет, — возразил я, — возьми их как подарок в память о наших прошлых отношениях, когда я имел честь быть твоим спутником.