Мароны
Шрифт:
Кто же так привлек внимание красавицы?
Не кто иной, как сам «подсудимый», молодой Герберт Воган.
Что выражал ее взгляд? Сочувствие? Неужели в груди прекрасной Юдифи шевельнулось благородное чувство жалости к молодому незнакомцу, историю которого она уже знала от Рэвнера? Нет, ее душа едва ли была способна на высокие порывы. И, однако, в ней впервые заговорило какое-то особое, новое чувство. Она даже отдернула занавеску и во все глаза смотрела на подсудимого, нимало не беспокоясь о том, какое впечатление это может произвести на окружающих.
Джесюрон,
Рэвнер изложил суть обвинения, после чего начался допрос обвиняемого.
— Ваше имя, молодой человек? — обратился к нему судья.
— Герберт Воган.
Джесюрон поправил очки и удивленно взглянул на обвиняемого.
Констебль и все остальные были не менее поражены. Квэко, чей огромный рост позволял ему видеть все, что происходило на веранде, удовлетворенно пробормотал что-то, услышав фамилию, хорошо известную всей округе. Но у дочери Джесюрона это имя вызвало не только удивление: черные глаза ее метнули искры, выражение сочувствия сменилось злобой. Было очевидно, что это имя ей ненавистно.
— Герберт Воган? — переспросил судья. — Уж не родня ли вы мистеру Вогану, владельцу Горного Приюта?
— Я его племянник, — последовал лаконичный ответ.
— Племянник? Да неужели? Нет, вы действительно доводитесь ему племянником?
В голосе судьи слышалась радость. Он, Джекоб Джесюрон, будет судить родного племянника Лофтуса Вогана, обвиняемого в серьезном преступлении! Вот когда представился случай поквитаться с тайным недругом, отомстить за десятки обид, которые ему пришлось вытерпеть от высокомерного, заносчивого соседа!
Работорговец потер костлявые руки, взял понюшку табаку и злорадно усмехнулся. Некоторое время он сидел молча, продолжая усмехаться, погруженный в размышления. Затем стал внимательно разглядывать обвиняемого.
— Первый раз слышу, что у мистера Вогана есть племянник. Вы приехали из Англии, молодой человек?.. А еще у мистера Вогана есть племянники в Англии?
— Насколько мне известно, я его единственный племянник — во всяком случае, в Англии.
Проницательный Джесюрон понял, что молодой человек плохо осведомлен о семье дяди.
— Давно вы на Ямайке?
— Вот уже приблизительно сутки.
— Только-то? Как же это вы не в поместье у дяди?.. Вы виделись с ним?
— Да, конечно, — ответил Герберт небрежно.
— Вы остановились у него?
Герберт промолчал.
— Вы у него ночевали? Прошу прощения, молодой человек, но в качестве судьи я обязан…
— Я готов ответить, ваша милость. — Герберт иронически подчеркнул это официальное обращение. — Нет, я не ночевал в доме дяди. Я провел эту ночь в лесу.
— В лесу?! — воскликнул Джесюрон вне себя от изумления. — Вы провели ночь в лесу?
— Да, я спал в лесу под деревом. И не могу пожаловаться на постель, — добавил Герберт шутливо.
— А дяде вашему известно, где вы ночевали?
— Полагаю, что нет. Да, я думаю, это мало его интересует, — ответил Герберт, не задумываясь над тем, какое впечатление произведут его слова.
Небрежность его тона не ускользнула от проницательного старика, и он заподозрил, что между дядей и племянником не все ладно. В его глубоко сидящих глазках вспыхнула радость. Он вдруг прекратил допрос и, знаком подозвав к себе Рэвнера и констебля, начал с ними шептаться.
Ни Герберт, ни остальные присутствовавшие не догадывались, о чем идет разговор, и поэтому результат его был для всех полной неожиданностью.
Когда Джесюрон вновь обратился к обвиняемому, в тоне и выражении лица старика произошла резкая перемена. Перед Гербертом был уже не сурово нахмурившийся судья, а скорее друг и покровитель — приветливый, улыбающийся, почти заискивающий.
— Мистер Воган! — Джесюрон приподнялся со своего судейского кресла и протянул обвиняемому руку. — Прошу прощения, если мои люди обошлись с вами грубо. Видите ли, в наших краях помощь беглому рабу — большое преступление. Но раз вы приезжий и не знаете наших законов, суд должен отнестись к вам снисходительно. Да к тому же беглецу — одному из моих рабов — не удалось скрыться. Его захватили мароны, и они обязаны мне его выдать. Я ограничусь наложением на вас штрафа. Вы обязаны его уплатить. А штраф вот какой: вам придется у меня отобедать. Полагаю, это достаточное для вас наказание… Мистер Рэвнер! — крикнул он управляющему, указывая на Квэко: — Отведите-ка его в дом да накормите как следует… А вас, мистер Воган, прошу пожаловать ко мне. Разрешите представить вас моей дочери.
Было бы противоестественно, если бы Герберт не обрадовался неожиданно приятному обороту дела. И предстоящее знакомство с дочерью судьи, конечно, не умалило его радости. Всякий, даже самый нечувствительный человек, взглянув на эти прелестные глаза, испытал бы желание познакомиться поближе с их обладательницей. Презрительное выражение в них давно исчезло. И когда молодой англичанин, приняв приглашение своего бывшего судьи, пошел с ним к двери в дом, очаровательное лицо у окна засияло нежнейшей, лучезарнейшей улыбкой.
Глава XXXI. НЕОЖИДАННЫЙ ПОКРОВИТЕЛЬ
Таким образом, события, приведшие Герберта на скотоводческую ферму Джекоба Джесюрона, приняли совершенно неожиданный оборот. Но этим дело не кончилось. Впереди его ждало еще много сюрпризов.
Герберт был поражен. Он не понимал, почему отношение к нему вдруг так круто переменилось. Может быть, фермер-скотовод сменил гнев на милость из-за добрососедского отношения к владельцу сахарных плантаций? «Они с дядей в приятельских отношениях, вот и все», — решил Герберт.