Марш экклезиастов
Шрифт:
Сам халиф с последствиями своих похождений сталкивался редко — когда, например, обнаруживал в своём собственном гареме вместо новенькой юной гурии немолодую страстную крокодилицу. Просто родители крокодилицы расстарались и пристроили дочку за хорошие деньги в хорошее место.
Вот что происходило в Городе Мира, пока Абу Талиб странствовал по Магрибу, вот какие перемены произошли, вот как вредно власти быть слишком близкой к народу, вот какие хорошие деньги.
А в последнее время появилось у владыки правоверных новое развлечение — «халиф на час».
В чём оно заключается, знает каждый. На ночной улице в первой же канаве подбирают пьяного и несут во дворец, моют, переодевают и уверяют наутро, что он и есть халиф. Получается очень смешно. Настоящий Харун умирает от хохота за занавеской в обществе придворных. За другими занавесками тихонечко хихикают богатые горожане, которых за хорошие деньги провёл во дворец великий вазир Джафар. А что делать, если Пророк запретил мусульманам зрелище, именуемое во Франгистане мистерией?
Пророк и вино заповедовал, но пить в Багдаде стали гораздо больше — так, чтобы до дому не дойти, чтобы кулём свалиться, чтобы подвернуться Мустафе из Кермана под весёлую руку. Но ведь подвернуться может один, а напиваются тысячи. Да и один-то подвернётся не просто так, а, сами понимаете, за хорошие деньги. Которые нужно окупить.
Умный человек и за час сумеет так нахалифить, что Большому Дивану Мудрецов за год не разобрать. Но ведь «на час» — это так, иносказание…
За то время, пока над тобой издеваются, величая солнцеликим и луноподобным, можно приказать продать настенные ковры, золотые блюда и кувшины, а вырученные деньги отнести туда-то и туда-то. И ведь выполнят! Правда, большая часть денег отойдёт Джафару Бармаки и ненасытной его родне.
Можно пожелать, чтобы дочь придворного ювелира прекрасную Хурейру отдали замуж за сына купца Рахима — и ведь отдадут, благородный Рахим, за твоего сыночка! Вот вернёшься, пинком выкинутый из волшебного сна — а сон и сбылся за хорошие деньги!
…А ещё может пожелать щедрый удачник, чтобы собрали в личной библиотеке халифа всё, что касается Града Многоколонного…
…Судьба, судьба — безумец, машущий клинком в толпе!
18
Покорнейше прошу поздравить меня с днём ангела. Жека
Самолёт Шпаку и Шандыбе определённо понравился. Он был небольшой, но вместительный и удобный. Главное, что кресла оказались широкие, в них можно было по-настоящему развалиться и откинуться. Кресла стояли лицом друг к другу, а между ними стоял столик — именно так, по мнению друзей, и следовало бы делать все самолёты. В задней части салона имелся холодильник, а в холодильнике — две упаковки пива «Ханфблютебир» с коноплёй. То есть конопля там присутствовала символически, что Шпак не преминул изругать, однако Шандыба друга не поддержал: пиво должно быть пивом, а косяк — косяком, и смешивать их не подобает. А то так можно далеко уйти. Они стали фантазировать, куда можно уйти: коктейль водка-селёдка, виски с крэком, пирог с кокаином. Нет, фантазии не хватало. Ненормальная суета последних двух дней полностью отсушила мозги.
— А прикольная та бабка была, — хмыкнул Шпак, сминая пустую банку и швыряя её под стол.
— Которая? В смысле, из двух?
— Которая с косичкой. Лох цепенеет!
— А-а. Да. Ей бы ещё в руки косу дать — и верхом на белого коня посадить. И всё.
— На бледного.
— Ну, пусть на бледного, — согласился Шандыба. — Хотя белый там тоже был… На какую-то она артистку похожа.
— Может быть.
— В смысле — я её где-то видел. Недавно.
— Может быть. Я вроде тоже видел. Да по телику наверняка.
— Ну да. В кино-то мы с тобой не ходили.
— Вот ещё в кино нам с тобой ходить… за ручки держаться…
Шандыба потянулся к предпоследней банке пива, и вдруг рука его замерла.
— По телику, да? — сказал он. — А маугли тебе знакомым не показался?
Шпак как раз запрокинул голову, вытряхивая из своей банки последние капли — и закашлялся. Он кашлял так долго, что побагровел.
— Да ну, не может быть, — пропыхтел он, переводя дыхание. — Откуда им там взяться?
Но и ему уже стало понятно, откуда: да вот из этого самого самолётика. Сошли по трапу…
Шандыба поднялся и, переваливаясь, как медведь, шагнул к кабине пилотов, стукнул в дверь. Дверь открылась — она тут не запиралась. Пилоты одновременно повернули головы, зафиксировали факт вторжения, снова вернулись к созерцанию чего-то, пока не замеченного Шандыбой или не понятого им. Он нагнулся и по пояс просунулся в кабину.
— Разворачиваем, ребята, — сказал Шандыба. — На тот же аэродром.
— Не получится, командир, — сказал один из пилотов — тот, который сидел слева. — Граница уже закрыта. Да и вообще нас сажают…
— Вон, — сказал другой и ткнул большим пальцем вбок.
Шандыба просунулся ещё чуть-чуть и теперь увидел то, на что так пристально смотрели лётчики. Совсем рядом с их самолётом держался другой, с хищно вытянутым носом и красно-бело-зелёным кругом на борту.
— Та-ак… — протянул Шандыба. — А связь у вас есть? Мне надо…
— Какая там связь! — сказал первый пилот. — Велели молчать в тряпочку. И не вздумайте по мобильнику. Тут же завалят. Им-то что — только повод дай по размерной цели пострелять.
Шандыба, вдруг остро ощутив себя размерной целью и тихо матерясь по этому поводу, вернулся в салон. Отдёрнул шторку с окна. С этого бока тоже держался истребитель.
— Суки, — сказал Шандыба. — Обложили. Вохра.
Шпак посмотрел, покачал головой и вскрыл последнюю банку.
— А может, это и не тот маугли, — сказал он. — Даже и не похож. Бабка похожа, но это же ни о чём не говорит, правда?
Когда самолётик приземлился на длинной широкой полосе итальянской авиабазы, друзья уже почти убедили друг друга в том, что никакой чудесной встречи не было, поскольку таких совпадений просто не бывает, а что бабка похожа — так ведь почти все люди на кого-то похожи, aliquo pacto?
В ожидании парабеллума
Наверное, всему тому, что с нами происходило, имелось объяснение. Равно как вообще всему тому, что происходило на отдельно взятой планете Земля. Но я этого объяснения не знал.
Ещё позавчера в Швейцарии всё было просто, тихо и спокойно. По крайней мере, никто во внешнем мире не знал ни о каких переворотах, революционных комитетах, банковских охранных отрядах, кантонских трибуналах, вольных стрелках и чёрных гвардейцах… Сегодня же всё выглядело так, словно за эти два дня (а я подозреваю, что всё-таки за один) в стране прошёл минимум год, и за это время власть раз пятьдесят перешла из рук в руки, все склады и все закрома опустели, и чего осталось в изобилии, так это тупого усталого раздражения — и патронов.