Марш мертвецов
Шрифт:
Наблюдая за ватаной, который ходил по деревне, отдавая приказы, я вдруг заметил, что мизинец у него искривлен, как у Кардинала. Потом кадр сменился в очередной раз, и передо мной стоял другой человек — с таким же искривленным мизинцем. Деревня за это время разрослась до размеров городка, племена со всей округи стекались сюда вести торговлю. Нападать на поселение никто не осмеливался, памятуя о могущественных покровителях, и все трепетали перед невидимыми слепыми жрецами, успевшими обрасти легендами.
Но вот нагрянул народ, не знающий страха, с грозным оружием, какого в этой стране не ведали. Отряды
Новые хозяева, услышав легенды о слепцах, поспешили расправиться с опасным противником. Они разбили виллаков в пух и прах, те гибли под пытками в плену, а захватчики в очередной раз доказали, что мир лежит у их ног.
Однако не все виллаки погибли. Горстка слепцов нашла убежище под землей и долго еще не решалась показаться на свет. Долгие годы они терпеливо ждали, пока мародеры не остепенятся. И только когда вслед за вояками потянулись поселенцы, чтобы выстроить новый город на костях прежнего, виллаки выползли наружу. Но теперь они старались держаться в тени и скрывались ото всех.
Их волшебству требовался проводник, и они нашли себе нового ватану. На этот раз паренек был белым, потомком захватчиков, но для виллаков это не имело значения. Они служили не обитателям старого города, а земле и духам будущего. Они строили не для людей, а силами людей. Цвет кожи, раса, религия — все это бывшим жрецам инков было безразлично.
И все же новые порядки повлияли и на них. Виллаки перестали чувствовать себя хозяевами в городе, стали осторожнее, боязливее. Когда-то приближенные к богам, теперь они обрекли себя на вечное сидение в подполье, чтобы не сгинуть без следа. И если раньше они выбирали себе в проводники мудрейшего, справедливейшего и чистейшего духом, теперь им требовался сильнейший, свирепейший и пробивной.
Шли десятилетия, власть к виллакам постепенно возвращалась, а город менялся. Давно миновали те незапамятные времена, когда он мирно рос, устремленный в будущее. Он стал крепостью, оплотом, выстроенным для нападения и защиты. Время неслось вперед. Слепые жрецы тщетно пытались обрести власть в прежнем объеме. Слишком большим стал город, а люди везли из-за моря новые веяния, новые языки, новых богов, станки и машины. Виллакам удавалось направлять рост города, но не так прицельно, как хотелось бы. Слишком много было им неподвластно. Они приспосабливались по мере сил, но уже отчаялись вернуть утраченное господство.
Прошли еще годы, и городок вырос в большой город. В нем уже проглядывали черты нынешнего. Появились электричество, автомобили, кинотеатры, юбки стали короче. Отгремела война, шла вторая. Пока мир приходил в себя, оправляясь от потрясений, виллаки задумались о своем месте в этом новом мире.
Я смотрел, как они собираются на совет. Они чуяли перемены в мировом устройстве. Человечество всегда норовило разрушать, но с новым племенем не было никакого сладу. Заглянув в будущее и увидев там газовые камеры и лютые зверства, виллаки поняли, что не смогут ничего поделать, если не изменятся сами. Требовался новый подход. Если будущее за хаосом, значит, хаосом его и нужно вершить.
И, снова раскинув свою сеть, они вытянули уличного беспризорника, злобного, дикого звереныша, не умеющего даже говорить. Они поманили его за собой, хотя он норовил огрызнуться на каждом шагу, и инициировали, наделив способностями ватаны. Однако после инициации, вместо того чтобы пестовать и обучать его владению своей силой, как обучали предшественников, они отпустили его восвояси, не дав ему и крупицы своих знаний, предоставив самому себе.
А потом виллаки затаились в ожидании. Они знали, что рано или поздно призрачная власть выплеснется наружу, мальчик увидит сон и пойдет их искать. Тогда они исполнят ритуал рождения, но на этом все. Они не будут подсказывать и вмешиваться. Они не откроют ему ни источник силы, ни сущность ватаны. Так они надеялись обрести слугу, способного противостоять натиску испорченного нового мира; слугу, который возьмет город в свои руки и обеспечит ему процветание в суровую и непредсказуемую эпоху смены веков.
На этом видение оборвалось. Напоследок перед глазами мелькнул оборванец, пробирающийся по враждебным подворотням города, который спустя много лет будет ему принадлежать. Грязный, шелудивый, длинные нечесаные волосы, вечный волчий оскал. Странный обряд нагнал на него страху, но голод, вечный голод, точивший его изнутри, взял свое. Уже позабыв о слепцах с их диковинными ритуалами, он шмыгнул из одной подворотни в другую — вот его пристанище, другого он не знал, — выискивая, где бы поживиться.
Меня потянули за руку. Я заморгал, очухавшись, и понял, что это Кардинал оттаскивает меня от слепцов. Он что-то говорил, но я не слышал. Бросив последний взгляд на кукольников, я тряхнул головой и вернулся в реальность.
— …подери, с тобой стряслось? — гаркнул Кардинал.
— Они… я… сколько я был в отключке? — просипел я.
— Несколько секунд. Они схватили тебя за плечи и что-то начали бормотать. Ты оцепенел. Я тебя тяну, ты не двигаешься. Что произошло? Они раньше ничего такого не делали. — Кардинал встревожился — не ожидал подвоха на собственной территории.
— Пойдемте отсюда, — пробормотал я.
Кардинал молча вывел меня к лестнице, и вскоре мы уже стояли в безлюдном подвальном коридоре.
— Ну? — Он ждал разъяснений.
Я представил, как отреагирует Кардинал, узнав, что он всего лишь инструмент, пешка в руках слепцов — виллаков. Слуга, единственное предназначение которого — помочь им сохранить власть над городом. Придя к выводу, что известие не обрадует правителя, я решил оставить его в блаженном неведении, иначе он разнесет половину Дворца.
— Ничего я не видел. Только огни мелькали. И как будто током дернуло. По-моему, они меня проверяли, на что я гожусь.
Сузив глаза, Кардинал поскреб подбородок. Скорее всего, он усомнился в моих словах, но давить не стал. Кажется, он и сам боялся услышать правду.
— Ну что, — хмыкнул он, — теперь ты мне веришь? Убедился?
— Да.
— Веришь?
— Да. — Я помолчал. — Но я по-прежнему не понимаю, зачем понадобился я. Вы столько рассказали о себе, а обо мне практически ни слова. Чем я отличаюсь от остальных аюамарканцев? Почему на мне заживают раны? Почему…