Марш Обреченных. Эстафета
Шрифт:
— Шевелись, человек! Мы оповестили Оракула, он уже нас ждет!
Но у него нет больше сил! Судорога хватает пальцы!
Он повис на левой руке, правая — онемела. Ноги безуспешно цепляются за веревку.
Войчек сорвался. Пальцы рук разжались. Он устремился в свой последний полет.
Что-то гибкое, но мощное, и в придачу, сильное, обхватило кольцом его мощный торс, сжало в удушливые тиски и потянуло в сторону хребтов скал.
Войчек судорожно дергал руками и ногами, над самой физиономией
То, что скрутило в бараний рог Войчека, оказалось гибкой и толстой лианой, росшей с основания цветка, сам бутон был огромен, распущен кроваво-алыми лепестками, источающими дивный и пряный запах. Но мастер клинка и ножа обомлел не от аромата, его парализовали гигантские размеры растения. Цветок рос с основания скалы, закрепившись мощными корнями, питаясь влагой из подземных и внутренних источников Откосых гор. Лианы жгутами обвисли под лепестками, иногда приходя в рефлекторные движения. Войчека им удалось поймать на лету, спасши храмовнику жизнь, и тем самым, обеспечив аудиенцию к Оракулу. Правда, осталось узнать — кем является тот самый Оракул?
— Говори человек, Оракул слушает тебя! — На самое ухо защебетала сильфида.
Оракул?! Цветок?! О Аллон, Оракулом оказался гигантский цветок!
Лианы подтягивали Войчека к раскрывшемуся бутону.
"Человек?! Обреченный?! Ваш храм никогда, не способен оставить меня в покое!"
Ярко выраженное возмущение в голове у мастера клинка и ножа. Он подавил удивление.
"Говори человек, зачем пришел? Хотя… я и так, догадываюсь — снова пророчество?"
— Да-а…
"Ты хочешь знать свою судьбу?"
— Нет. Судьбу храма.
"Тебя интересует судьба всех храмовников, мастер?"
Войчек лихорадочно думал, но сказал правду.
— Желательно.
"Раньше вы приходили по индивидуальным вопросам, теперь что-то произошло, изменилось? Храм стал одной семьей?"
Сколько сарказма — это чудо еще смеет издеваться?
— Храм на тропе войны.
"И кто враг — эльфы? Лестор?"
— Да, теперь осмелели и эльфы.
Волна смеха в голове.
"Остроухие взбунтовались. Наконец, решились?"
— Так как будет с пророчествами?
"Я скажу, ты все увидишь! Но…"
— Что но?
"То, что видят люди, не всегда их радует и удовлетворяет…"
— Я пришел узнать правду! И готов к любым последствиям!
"Хорошо. Ответ за тобой. Тогда — смотри!"
Сперва пустота в голове. Потом сознание Войчека взорвалось снопом ярких образов и картинок, он не понял что происходит, и только четкий самоконтроль, позволил ему скоординироваться, взять себя в руки, удержаться на плаву реальности. А не бреда.
Будущее явилось краткими сюжетами, сложившимися в беглую хронику миражей:
"мальчуган и две девчонки, ободранные и перепачканные кровью в узких тоннелях…"
"неясный силуэт твари — волка или… жуткого монстра, раздирающего одного за другим воина в боевых формах…"
"странный незнакомец, похожий на эльфа, в окружении паренька и двух девчонок, смутно знакомых — бегут болотными топями, спасаются…"
"за беглецами погоня — эльфы-воины и эльфары с отрядами лучниками, преследуют замученных людей…"
"твари окружили крепость и осажденные отбиваются из последних сил…"
"две армии столкнулись опять после двухлетнего примирения…"
"на холме силуэты фигур, покоренные судьбе, готовые на смерть, во имя мира на Зоргане, во имя — вечной справедливости…"
Сознание окатило ледяным холодом, и Войчек вынырнул из транса.
В голове бред — мыслеобразы перемешались, перетасовались картами.
"Ты узнал все что хотел?"
— Как же, а судьба храма?
"Человек, судьба храма в ваших руках!"
— В наших? И что для этого необходимо сделать?
"Им — ждать смерти. А тебе — спасать будущее!"
— Аллон!!!
Он от неожиданности и напряжения провалился в пропасть, но на этот раз — бессознания…
— Нет, ты только глянь, Крот, свинота вельможная, совсем офонарела! Леса хозяйственные, дороги барские, а они шастают и катаются, почем попадя! Крот, зови шустряка нашего, Клевера, пущай на гербы глянет, что за павлин в наш огород пожаловал?
Тетерев гогот.
Из подлеска показался щуплый малый на дохлячей пятнистой кобыле, поравнялся со взводным и патрульным, загарцевал на месте.
— А ну тихо, Стручок, не видишь, резидента в наших лесах поймали?
— Ре… резиде… резидета?
— Заткни ему пасть, Крот, а то я не выдержу, утихомирю на век!
Клевер позеленел, затем посинел от страха.
— Глянь-ка, хлопчик, на карету расфуфыренную, что посередке моста стоит, часом не узнаешь по гербам, чья она?
"Хлопчик" в сумраке заходящего дня прищурился.
— Да нет вроде, незнакома…
— Ты внимание сосредоточь, бестолочь! В оба проглянь! Проворонишь — шкуру сдерем!
— Заживо! — Поддакнул патрульный.
Клеверок крупно задрожал.
— Явно нездешние, гербов таких не видывал! Остроглазый щит? Нет. Точно не знаю.
На дверцах кареты, что стояла одиноко посреди деревянного моста через Дубравку, красовались по щиту с каждых сторон, а в центре — чудное буркало, то звериное, то человеческое, то — еще чье-то?..
— Хорош, Крот, дело делать надо!