Марш Обреченных. Эстафета
Шрифт:
Тяжелая рука верховного старейшины резко опустилась на лакированную столешницу массивного стола. Угольно-желтые глаза впились в лучащее темпераментом лицо собеседника, голос звенел рассекающей сталью. Пока не выступили другие старейшины и не сказали таких же бурных слов, следовало немедля пресечь зародыши смуты.
Зародыши недоверия и предрассудков!
Доварту возможно не верили, но все равно, прислушивались.
— Хватит!! Хватит Доварт!! — Он с трудом глотал грубые и ненужные сейчас слова.
Едкая фраза могла остудить, но только на время. Тот, кто смолчит перед всеми, не факт,
— Сейчас не время для фантазий и сплетен, господин Доварт. Враг у порога. Враг очень сильный. Воевода не станет привирать. Если он говорит — что в наши владения вторгся чуждый разум, значит, он с максимальной точностью и оценкой, прав в своих заключениях. И его слова не требуется проверять и ставить под сомнения.
Главный старейшина Доварт тяжело осел в кресле. Строго и не выказывая претензий, хранил молчание. Зольт и Родемир старались с ним, не сходится взглядами. Возможно, в те роковые минуты своей речи, он ожидал от них словесной поддержки? Наверное, то был момент, ставивший отношения Хизельмаша и Ордена Северных Магов под шаткое сомнение? Зачем в столь трудные секунды, господин Доварт соизволил поднять щекотливый вопрос? Подчеркнуть проблемный договор двух магических школ в своих интересах? Переплести под удар? Где найти ответы на стремительно бурлящие в голове Брамта вопросы?
А догадки душили и давили своей простотой.
Пока требовались — дисциплина и контроль. Разжигать пожары придется лишь потом, когда враг уберется вон от стен храма.
— Судя по красноречивым уверениям воеводы, нас загнали в кольцо не маги и не армия солдат…
— Есть предположение, что нападавшие — эльфы? — Вдруг прервал Зольта Родемир.
Герман слегка дернул головой.
— Тогда это могут быть и горные тролли и гномы.
— Ну, уж нет! Горные тролли не за что не сойдутся с коротышками. Их война на Ничейной земле будет длиться веками. Они не успокоятся, пока не перебьют друг друга.
Имран Брамт кисло скривился.
— Хватит уже! Наши проблемы — Откосые горы, а вы взялись за гномов и троллей. Какое нам сейчас дело до их земель? Пускай хоть удавятся за свои Драконьи Зубы и Вильфстарг! Давайте думать о наших проблемах! Отсылаем, говорю, дальнокрылов в Мейдрин и Молочные Пики!
Скептические раздумья.
Наконец, подал голос Родемир, Герман Зольт и Доварт на предложение верховного старейшины, решили промолчать.
— К герцогу Альвинскому мы отправили мастера-инструктора Сарма и его личного воспитанника Роджа…
— Да, но их могли атаковать и перехватить враги! — Обрезал Брамт.
— Шанс на выучку и мастерство всегда может присутствовать, — несколько тихо и неуверенно отмахнулся Родемир.
— Мы должны перестраховаться!
Родемир, также как и Доварт, повержено откинулся на спинку стула.
— Согласен. Лучше перестраховаться…
— Тогда отправляем письма и точка!
Главный старейшина Имран Брамт решительно и безапелляционно обвел лидеров Хизельмаша испытующим взором, на этот раз недовольных не было.
— Вот и разумно! — Хоть одно быстрое действие нашего сплоченного коллектива за последний год!
Он не успел распустить господ, как ментальный вызов и последующий за ним всплеск магического плетения напряг, всех присутствующих.
Прямо в Ониксовой зале церемоний открылся короткий портал и из него скоро выступил воевода Хесам со злой миной на лице.
Как только он начал говорить, старейшины мгновенно ощутили надвигающуюся опасность.
Слова слетели отрывистые и злые:
— Зорба пленили! Они выдвинули нам ультиматум!
Он не дождался их на крепостной стене…
Он пришел за ними в величественную Ониксовую залу. Пока вожди решали гибельные проблемы храма, на плечи Хизельмаша обрушилась очередная напасть, и в этой ситуации приходилось уповать только на себя и на своих мастеров.
Порталы старейшин открывались вслед за воеводой.
Мастер Корбал едва успевал отдавать честь и рапортовать. На начальника караула свалилась огромнейшая тяжесть — агрессия невиданного противника.
— Отставить, мастер Корбал, весь ли боеспособный гарнизон поднят на ноги и при оружии?
— Так точно, верховный мастер!
— Будьте наготове!
Во главе с Хесамом, старейшины подтянулись к каменным парапетам.
Зрелище ослепило и ударило по натянутым нервам.
— Тва-арии!! — Зло прошипел Доварт.
Другие смолчали, но с каким трудом.
Зорба распяли! Распяли на грубо сколоченном кресте, стоило лишь дико изумляться, как нелюдям, удалось спеленать и обезвредить подмастера, подающего широкие возможности не только в магии, но и в боевых искусствах. Тем ни менее — храмовника пленили, отрубили от источника внутренних сил, оковали по рукам и ногам, и с помощью магических обрядов пригвоздили к необструганным толком брусьям, переплетенных крест-накрест. Диковинней всего было то, что черты лица сковывала маска абсолютной покорности, а губы — грубо, будто неумелым портным были пробиты не иголками, а даже сапожным ножичком, оставляющим широкие порезы, без малейшей жалости. В раны продеты толстенные, шерстяные нитки. Что придавало картине устрашающего и шокирующего вида. Зорб не только не мог пошевелиться, но даже двинуть пальцем. Довершало все — босые, обледенелые ноги. И глаза!..
Блуждающие и живые глаза!
Только они казались не умершими, островками реальности и жизни на одре жертвоприношения!
— Смерть тва-аряям!! — Доварт и не собирался успокаиваться.
— Полная боевая готовность!
Главы храма Хизельмаш Брамт и Доварт почти одновременно отдали приказы.
Старшие мастера дублировали команды.
Подмастерье, ученики и рекруты потянулись к магическим силам, каждый к своему внутреннему дару. Многие из них были готовы пустить в ход все свое умение и мастерство.
Воевода Хесам также, как и в прошлый раз, ощутил на себе пристальные и изучающие взгляды притаившегося врага. Кровавые угольки тянулись бездонными пропастями. Старались любой ценой добраться до их душ сквозь бездну Воронова Ущелья, окружающий скалу, на которой разместилась цитадель храма. Из недр Кишки Змеи исходила испепеляющая, пожирающая разум опасность.
— Они не наступают? — Герман Зольт, наконец-то, разорвал дребезжащую под порывами ветра, паузу.
— Ждут нашей реакции, — резюмировал Родемир.