Марш обреченных
Шрифт:
– Пластиковая взрывчатка, детонаторы, имитатор стрельбы – вроде все.
– Пластика сколько?
– Два кило Си 4, – произносит он таким же тоном, каким скупающаяся домохозяйка просит отвесить ей яблок, – и полкило DIMAX-400. Хватит?
– Более чем. Играем, господа офицеры!
Через час в подсобке гостиничного чистильщика обуви раздается тихий, но настойчивый стук. Увидев перед собой прилично одетого мужчину, тот удивленно моргает, не понимая, чему обязан такой честью?
– Прошу прощения,
– Да мсье. Осмелюсь узнать, с кем имею честь?
– Меня зовут Фрэнк Нобль, я сотрудник адвокатской конторы Роуза и Стренда в Нью-Йорке. Состоите ли вы в родстве с Карлом Поретти, проживавшим в Соединенных Штатах, в Нью-Йорке?
На лице скромного труженика отражается противоестественная для него работа мысли. Судя по фамилии, упомянутый вполне может быть родственником, но поди упомни всю свою американскую родню.
– А, собственно говоря… – начинает Лучиано Поретти, собираясь, как видно, дать уклончивый ответ. У нас нет ни времени, ни желания дальше томить его неизвестностью.
– Господин Карл Поретти умер месяц тому назад. Выполняя последнюю волю усопшего, я прибыл сюда для того, чтобы вручить вам причитающуюся по завещанию долю наследства.
Услышав о наследстве чистильщик заметно оживляется.
– Бедный дядя Карло! – начинает причитать он – Господи, как это случилось?!
– Инфаркт, – сурово произносит самозванный адвокат, известный нам как Павел Графов. – Примите мои соболезнования.
Нам, конечно, не хотелось огорчать и в чем не повинного чистильщика сообщением о смерти родственника, но что делать, если на некоторое время мне нужно было уединиться в его подсобке? В свое оправдание нам остается сказать только то, что имя чистильщика мы узнали пол часа назад, а его американского дядюшку и вовсе придумали.
– У вас есть документы, подтверждающие вашу личность? – деловым тоном осведомляется мсье Лекомт. – Поймите меня правильно, это неизбежная формальность, но…
– О да, я понимаю, если бы вы могли подождать до утра… Они дома, а у меня работа.
Ждать до утра мы не можем. Это исключено. Паша делает страдальческое выражение лица.
– Если вы будете настаивать, то мне не останется ничего другого, но войдите в мое положение. Мне целый день пришлось искать вас. Мой самолет улетает рано утром, а до аэропорта ещё надо добраться. Поверьте, никто и не заметит, если вы отлучитесь на полчаса, а с двумя тысячами долларов в кармане, полагаю, вам будет гораздо веселее работаться. Не так ли?
Две тысячи долларов – не ахти какие деньги, но вполне достойная премия за ту небольшую услугу, которую он нам окажет. А если сумма маловата – все претензии к сквалыге дяде Карло. В любом случае, причин для того, чтобы распускать язык по поводу сегодняшний ночной отлучки, у Лючано не будет.
Через пять минут после того, как счастливый наследник скрывается из виду, я беспрепятственно проникаю на его рабочее место. Взгляд на то, чтобы обнаружить
Всей-то работы – пять минут. Стельки долой! Как и большинство сановных коротышек, шейх носит потайные каблуки. Долой! Они ему больше не понадобятся. Аккуратно удаляю все лишнее – получаем замечательную полость. Теперь наполнитель. По пятьдесят грамм DIMAX-400 на каждый каблук – вполне достаточная доза для личной встречи с Аллахом в самом ближайшем будущем. Радиодетонаторы прочно влипают в застывающую взрывчатку. Вот и славно! Теперь возвращаем стельки на место и любуемся проделанной работой. Высокий класс!
Уйду с работы – устроюсь сапожником. Интересно, будет ли приятно узнать шейху, что в день смерти туфли ему полировал майор российской спецслужбы? Все. Прощальный взгляд. Не оставили ли мы чего-нибудь на память о себе? Нет? Вот и отлично! Отходим.
Валера ждет меня в холле, болтая о каких-то пустяках с миловидной администраторшей. Он прикрывает меня на случай внезапного возвращения хозяина подсобки. Заметив меня, он сворачивает беседу и, выразив надежду на скорую встречу в неофициальных условиях, покидает свой пост.
– Готово?
– Комар носа не подточит. Что у тебя?
– Лучшее место для наблюдения, только ты не смейся, – сам пульт системы наблюдения. Одна из камер дает дивный вид на этот кабинет.
Господи, так просто! Как же я сразу не подумал! Зная о камере, зная о ракурсе съемки, всегда можно сесть в мертвую зону, чтобы не попасть кадр или, скажем, заслониться телохранителем. Вот и останутся на кассете службы безопасности отеля наш принципал и шейх тет-а-тет. То есть вроде бы есть ещё кто-то, но кто, что? Не понять! Передаем кассету дотошному журналисту и сенсация готова.
– … Кроме того, – продолжает майор Пластун, – незачем нам лишние записи с нашими рожами оставлять.
– Одобряю, – санкционирую я задуманную им операцию. – Подход изучил?
– Не боись, командир, – широко улыбается Валера. – Дети они тут. Третий класс, вторая четверть. Мне понадобится баллончик с нитрокраской и полицейский фонарь.
– Закажем Полю.
– Идет. Послушай, я тут беседовал с барышней о морских прогулках, и у меня родилась здравая мысль, – с невыразимо шкодным выражением лица заявляет он.
– Выкладывай. О чем речь?
– Об отходе. Уходить будем тоже на катере?
– Есть другие предложения?
– Не совсем. Выскочить из гавани мы, пожалуй, успеем. Если, конечно, ты не замешкаешься, – подзуживает меня Пластун.
– Да уж, постараюсь.
– В этом, как раз, у меня никаких сомнений нет. Вопрос – как удастся? Так вот, насколько минут общей суматохи у нас будут. Для того, чтобы потом оторваться от полицейского катера, а уж тем более тот какого-нибудь придурошного французского сторожевика – это крайне мало, – констатирует он.