Маршал Берия. Штрихи к биографии

Гусаров Андрей Юрьевич

По схожим схемам проходили депортации балкарцев (выселено 37 103 человека), крымских татар (выселено 228 543 человека) и турок-месхитинцев (выселено 45 516 человек).

Но не все прошло гладко. Есть свидетельства, правда, до конца не подтвержденные документально, что в марте 1944 года Л. П. Берия получил шифровку от комиссара государственной безопасности 3-го ранга Михаила Максимовича Гвишиани о том, что ему пришлось ликвидировать 700 жителей местечка Хайбах «ввиду невозможности вывоза за пределы республики». Но за нейтральным словом «ликвидировать» скрывалось чудовищное преступление. Трагические события произошли 27 февраля 1944 года. Высокогорное селение Хайбах Галанчжойского района с утра окружили части НКВД. Мужчин здесь осталось крайне мало – только больные, а также женщины, дети и старики, не способные передвигаться самостоятельно. Долго не думая, Гвишиани приказал согнать всех селян – им объявили, что это место ожидания транспорта, и порядка 700 человек собрались в большой конюшне местного колхоза имени Берии. Далее от Гвишиани поступил

приказ закрыть ворота, а здание поджечь. Два офицера, Мальсагов и Громов, пытались протестовать против этой бесчеловечной акции, но были арестованы.

Соратники

По мнению большинства историков, основная ответственность по депортациям 1939–1944 годов лежит на Берии; некоторые считают, что кроме этого он выступал инициатором всех данных мероприятий. Трудно в это поверить. То, что Берия являлся автором докладных Сталину, еще ничего не значит. Учитывая иерархию принятия решений в сталинском СССР, вероятно, что вождь давал Берии указания по подготовке того или иного мероприятия, и началом этого становилась докладная с рекомендациями. Так что обвинять министра внутренних дел в инициировании всех этих преступлений не совсем правильно. Но как исполнитель и организатор Лаврентий Павлович несет полную вину за эти беззакония, за выполнение заведомо преступных приказов.

С другой стороны, логика жизни Советского государства, основанного Лениным и Троцким на насилии, не ведала таких понятий, как гуманность и общечеловеческие ценности. Гуманным объявлялось то, что полностью соответствовало борьбе за советскую власть.

Глава 9. Атомный проект. 1941–1953 годы

Руководство народным хозяйством, вернее, его частью, выпавшее на долю Берии в военное время, показало его как великолепного управленца в кризисной ситуации. Это был тот опыт, цену которому сложно измерить мерками мирного, а тем более нашего времени.

Конечно, успехи Лаврентия Павловича не прошли мимо Сталина, и, когда встал вопрос об атомной бомбе, решение о главе этого проекта стало очевидным.

На Красной площади в 1947 г.

Началом официальной работы по созданию в нашей стране ядерного оружия можно считать распоряжение Государственного Комитета Обороны № 2352сс от 28 сентября 1942 года «Об организации работ по урану». В тексте этого документа говорилось:

«Москва, Кремль

Обязать Академию наук СССР (акад. Иоффе) возобновить работы по исследованию осуществимости использования атомной энергии путем расщепления ядра урана и представить Государственному Комитету Обороны к 1 апреля 1943 года доклад о возможности создания урановой бомбы или уранового топлива.

Для этой цели:

1. Президиуму Академии наук СССР:

а) организовать при Академии наук специальную лабораторию атомного ядра;

б) к 1 января 1943 года в Институте радиологии разработать и изготовить установку для термодиффузионного выделения урана-235;

в) к 1 марта 1943 года в Институте радиологии и Физико-техническом институте изготовить методами цен трифугирования и термодиффузии уран-235 в количестве, необходимом для физических исследований, и к 1 апреля 1943 года произвести в лаборатории атомного ядра исследования осуществимости расщепления ядер урана-235.

2. Академии наук УССР (акад. Богомолец) организовать под руководством проф. Ланге разработку проекта лабораторной установки для выделения урана-235 методом цен трифугирования и к 20 октября 1942 года сдать технический проект казанскому заводу „Серп и молот“ Наркомата тяжелого машиностроения.

3. Народному комиссариату тяжелого машиностроения (т. Казаков) изготовить на казанском заводе подъемно-транспортного машиностроения „Серп и молот“ для Академии наук СССР к 1 января 1943 года лабораторную установку центрифуги по проекту проф. Ланге, разрабатываемому в Академии наук УССР.

4. Народному комиссариату финансов СССР (т. Зверев) передать к 1 ноября 1942 года Академии наук СССР один грамм радия для приготовления постоянного источника нейтронов и 30 граммов платины для изготовления лабораторной установки центрифуги.

5. Обязать Народный комиссариат черной металлургии (т. Тевосяна), Народный комиссариат цветной металлургии (т. Ломако) выделить и отгрузить к 1 ноября 1942 года Академии наук СССР следующие материалы по спецификации Академии наук:

а) Наркомчермет – сталей разных марок 6 тонн,

б) Наркомцветмет – цветных металлов 0,5 тонны, а также обязать НКстанкопром выделить два токарных стан ка за счет производства.

6. Народному комиссариату внешней торговли (т. Микоян) закупить за границей по заявкам Академии наук СССР для лаборатории атомного ядра аппаратуры и химикатов на 30 тысяч рублей.

7. Главному управлению гражданского воздушного флота (т. Астахов) обеспечить к 5 октября 1942 года доставку самолетом в г. Казань из г. Ленинграда принадлежащих Физико-техническому институту АН СССР 20 кг

урана и 200 кг аппаратуры для физических исследований.

8. Совнаркому Татарской АССР (т. Гафиатуллин) предоставить с 15 октября 1942 года Академии наук СССР в г. Казани помещение площадью 500 кв. м для размещения лаборатории атомного ядра и жилую площадь для 10 научных сотрудников.

Председатель Государственного Комитета Обороны

И. СТАЛИН».

У этого документа была небольшая предыстория. В сентябре 1941 года в Москве получают шифровки из Лондона о работе английских ученых над урановой бомбой и о начале строительства в Англии предприятия по ее изготовлению. Вскоре на стол Лаврентия Павловича поступает докладная записка, в которой, в частности, нарком прочел следующее: «…в Англии уделяется большое внимание проблеме использования атомной энергии урана для военных целей. В частности, из материалов видно, что английским ученым на основе расчетов выбран оптимальный вес урановой бомбы, равный 10 килограммам». Берия сообщил об этом Сталину, но в условиях начала войны с Германией этот вопрос отложили до будущих времен – полного понимания ценности ядерного оружия у руководства СССР пока не было. Однако интерес к ядерной тематике у И. В. Сталина сохранился, и Центр просит резидентуру в Великобритании (и других странах континента) собирать всю информацию о новых видах оружия, в том числе и об атомном (уран-235).

Через два месяца Берия вызвал к себе И. В. Курчатова и передал ему все, что прислали к этому времени разведчики по ядерной проблеме. Напомним, что в СССР эту тему начали разрабатывать в конце 1930-х годов.

И. В. Курчатов

Все последующие месяцы в Правительстве СССР, и в частности в НКВД у Берии, копились материалы по исследованиям в физике атомного ядра. Тогда же с письмом к Сталину обращается летчик-фронтовик замечательный физик-ядерщик Георгий Николаевич Флеров, занимавшийся изучением деления ядра урана с 1938 года. Позднее он войдет в число участников создания первой советской атомной бомбы РСД-1. На примере судьбы этого ученого можно видеть, как Сталин и его окружение относились к науке – талантливый физик находился в действующей армии с начала войны и до 1943 года.

Физик Г. Н. Флёров. 1940 г.

Справка советской разведки по атомной тематике

С другой стороны отметим, что тяжелая ситуация на фронтах в 1941–1942 годах требовала усилий государства по быстрому созданию и производству обычных видов вооружений: танков, самолетов, САУ, ракетных установок («Катюш») и многого другого. Конечно, Верховное командование, и Сталин в частности, этому уделяли основное время, как и Берия, занимавшийся разведкой и контрразведкой. Но наступивший в войне перелом (в частности, провал немецкого наступления на Москву) позволил вернуться к проблеме атомной бомбы, созданием которой активно занимались в Германии, – Лаврентий Павлович постоянно получал доклады разведчиков об этом.

Для реализации распоряжения ГКО под присмотром Берии начинается строительство нового научного центра, получившего официальное название «Лаборатория № 2» и известного сегодня как Курчатовский центр. Еще раз напомним, что основной задачей Правительства СССР в это время было производство обычных вооружений, а работы с ураном отодвигались на второй план. Тем не менее строительство Лаборатории шло полным ходом. Землю площадью 120 гектар для научного центра власти Москвы выделили на западной окраине столицы в районе села Всехсвятского и станции железной дороги «Серебряный Бор». В постановлении СНК СССР говорилось: «а) отвести в сентябре 1945 г. в быв. поселке ВИЭМ (Серебряный Бор) земельный участок под постройку 5 брусчатых деревянных домов, в том числе для 4 домов ГУАС НКВД СССР (Главное управление аэродромного строительства НКВД СССР. – А. Г.) и 1 дома Лаборатории № 2 Академии наук СССР; б) не препятствовать Лаборатории № 2 Академии наук СССР в постройке 20 финских деревянных домов на территории, прилегающих к газовому заводу быв. ВИЭМ». Для нужд Лаборатории выделялось импортное оборудование, техника, грузовые и легковые автомашины, а бензин – в неограниченном количестве!

Лаврентий Павлович находился в двояком положении. С одной стороны, он, как глава разведки, постоянно получал донесения о прогрессе западных ученых в создании ядерного оружия, с другой стороны, как контролер советской ядерной программы, он должен был активизировать работу в СССР. После войны система управления строительством ядерного комплекса СССР, создание атомной бомбы и ее производства приняла более стройный, законченный вид. В 1950-х годах многие ученые отмечали удивительную слаженность разных ступеней управленческой цепи, ее способность решать сложные задачи быстро и эффективно. На одних только чертежах, украденных в США, бомбу не построишь, не говоря уже о целой отрасли народного хозяйства.