Маршал Малиновский
Шрифт:
Эти слова значили, что Ванюша уже не солдат 1-го класса, а произведен в капралы. У него теперь на рукаве будет не одна красная суконная полосочка, а две».
Малиновский тут пожаловал своего автобиографического героя чином, которого сам не имел. Ни в одном документе о награждении Родиона Малиновского французскими крестами в период службы в легионе он не назван капралом, а только солдатом первого класса.
После боев конца апреля — начала мая Гринько получает повышение:
«Капитан Мачек выстроил первую пулеметную роту и производил смотр. После ее пополнения во взводах было по двенадцать —
За взводного командира оставался временно сержант Марлен, не отличавшийся особой храбростью, а капитану не хотелось, чтобы подчиненные действовали в бою так же, как их командир. Мачек решил кем-нибудь подкрепить взвод.
— Капораль Гринько, — позвал Мачек Ванюшу.
Ванюша подбежал с левого фланга роты и вытянулся перед капитаном.
— Вам, приятель Гринько, придется перейти в строй: назначаю вас, капораль Гринько, начальником четвертого пулемета, а боевую часть, я думаю, можно передать под командование солдату Кондратову. Правильно это будет или нет, приятель Гринько? — капитан Мачек вопросительно посмотрел на Ванюшу.
— Правильно, мой капитан, — ответил Ванюша».
В ходе последующих боев «Ванюша прямо с колена наблюдает в бинокль за результатами огня своего пулемета и видит, как падают замертво скошенные цепи немцев в пшеничное поле и больше не поднимаются. Изредка Ванюша подает команды: “Чуть ниже!” или “По кольцу один вперед!”».
До конца боев Ванюша Гринько вроде бы остается всего лишь начальником пулемета, как Малиновский и писал во всех анкетах, но в то же время у него есть револьвер, который скорее полагался командирам взводов. А при прорыве линии Гинденбурга Ванюша фактически командует всеми тремя пулеметами второго взвода, как это и было в действительности с Малиновским, но нигде не упоминается, что Гринько назначен командиром пулеметного взвода. Но даже тогда, когда Гринько ведет огонь только из своего пулемета в апреле, мае или июне, командир его второго взвода нигде не упоминается.
А вот как впервые появляется на страницах романа Владимир Дмитриевский:
«Ствол у пулемета уже красный — надо сменить. Пока Ванюша с Виктором Дмитриевским — вторым номером пулемета, меняли ствол, немцы приблизились. Они хорошо видны — до них метров двести, не больше… Длинная очередь скашивает врага почти в упор…
Уже перед рассветом Ванюша стал будить Виктора Дмитриевского. Тот ни за что не хотел просыпаться. Когда Виктор наконец открыл глаза, Ванюша скомандовал:
— Встать! Бегом марш!
— Куда? Зачем? — недоумевал Дмитриевский.
— А затем, чтобы сонную дурь с тебя согнать.
Пришлось подчиниться. Когда Ванюша убедился, что Виктор окончательно проснулся, он сдал ему дежурство у пулемета, а сам заснул беспокойным сном, подложив под голову коробку с патронами…
Неожиданно солнечное голубое небо наполняется гулом моторов. Это вражеские самолеты. Они повисают над головами и забрасывают пулеметчиков мелкими бомбами, потом поливают их свинцом из пулеметов. Пулеметчики притаились в пшенице. Но с самолетов их видно отлично, и снова им на головы летят ручные гранаты. Теперь уже с бреющего полета. И каких только здесь нет самолетов! И турецкие, знаки на них в виде полумесяца, и австрийские — в виде пестрых квадратов с двуглавыми орлами, и немецкие — зловещие мальтийские кресты. “Собралось воронье со всех концов, и все на нас!” — подумал Ванюша, быстро перебегая в сторону леска с телом пулемета. Рядом бежал Виктор Дмитриевский, он взвалил на плечи треногу и был похож на большого жука-рогача.
Наконец пулеметчики собрались в редком перелеске. Со всех катит градом пот, устали все до изнеможения. А бой кипит кругом: значит, пулеметная рота, а с ней небольшая горстка стрелков первого батальона окружена. Это все понимают. Понимают также, что вырваться из этого кольца не удастся. Капитан Мачек распределяет секторы обстрела между взводами, подавая короткие команды:
— 1-й взвод — на восток… 2-й взвод — на север… 3-й взвод — на запад… 4-й взвод — на юг… Установить пулеметы и быть готовыми к открытию огня!
Солнце стало багровым. Скоро оно закатится за горизонт. “Может, ночь нас спасет”, — думает Ванюша и делится своими мыслями с Виктором. Тот очень бледен, и на его лице ярче, чем обычно, выделяются черные усы и бородка.
— А?! Что?! — переспрашивает он непонимающе. “Может быть, и я такой же бледный, — подумал Ванюша. — Если так, то это не от избытка храбрости”. Действительно, Гринько на этот раз как-то совсем не ощущал прилива душевных сил. И тут все услышали спокойный голос капитана Мачека:
— У кого, приятели, есть иголка с ниткой?
Зачем ему иголка? Что он ею собирается делать — немца колоть?
— Вот, пожалуйста, мон капитэн. — Кто-то из солдат подал иголку с ниткой.
Капитан Мачек, не обращая внимания на ружейно-пулеметную трескотню вокруг рощицы и на свист и шипение пуль, найдя распоровшийся по шву палец на своей лайковой перчатке, стал его медленно зашивать. Ни один мускул не дрогнул на его запыленном лице, по которому текли струйки пота. Пальцы капитана твердо держали иголку и уверенно прокалывали кожу перчатки. Это спокойствие капитана невольно передалось окружавшим его пулеметчикам. Могучий “Жижка” предложил было свои услуги, но капитан ответил:
— У вас, приятель, даже иголки не оказалось, так что вы не сумеете зашить перчатку, я это сделаю сам…
Второй пулеметный взвод быстро продвигается за пехотой легионеров, но сбивается с направления. Ванюша попеременно с наводчиком пулемета Виктором Дмитриевским несет тело пулемета. А оно, проклятое, кажется стопудовым и больно врезается в плечо ребристой поверхностью ствола. Пот катится градом и заливает глаза. Но медлить нельзя, надо скорей уйти с равнины, которая простреливается с правого фланга огнем пулеметов».
Описана в романе и история получения Дмитриевским (Введенским) ордена Почетного легиона:
«Перед отводом дивизии в тыл капитан Мачек собрал первую пулеметную роту, чтобы подвести итоги минувших боев, дать оценку каждому взводу. Больше всего похвал досталось второму взводу, и капитан подчеркнул, что главная заслуга в этом капораля Ивана Гринько. Он сумел вывести взвод из-под артогня перед атакой, а потом возглавил взвод, заменив раненого взводного унтер- офицера Тимофея Вяткина. С этой задачей он справился очень хорошо, проявил, как и следовало ожидать от георгиевского кавалера, храбрость и мужество.