Маршал Шапошников. Военный советник вождя
Шрифт:
«Путь к повышению низкого уровня производительности сельского хозяйства лежал через крупное хозяйство, объединение усилий и материальных средств, широкое внедрение механизации — кто-кто, а большевики всегда исходили из этого убеждения. Идея была разумной. Однако, даже прозябая в далеко не блестящих условиях, крестьянин — и в особенности пресловутый середняк — сохранял недоверчивость к такого рода проектам. Помимо привязанности к недавно обретенному земельному наделу в его психологии была заложена еще глубинная враждебность к крупному хозяйству. Из-за многовекового опыта угнетения оно ассоциировалось у крестьянина с невозможностью трудиться на себя, с обязанностью работать на других, чуть ли не с возвратом крепостного права. Мотив этот, кстати, не случайно был использован противниками коллективизации».
Как в решающий
219
ми» и чаще всего теми же людьми, которые устанавливали «военный коммунизм», главным образом горожанами, часто даже не русскими по национальности (хотя это обстоятельство не имело принципиального значения: усердствовали все одинаково).
Некоторое представление о том, что происходило и чем все завершилось, дает переписка М.А. Шолохова и И.В. Сталина весной 1933 года. Писатель подробно рассказал о злоупотреблениях и преступлениях тех, кто проводил коллективизацию в его районе. Привел данные о репрессиях, позволяющие понять их масштаб. Так, из 52 тысяч жителей было расстреляно 52 человека, осуждено 2,3 тысячи, исключено из колхозов 2 тысячи и выселено из домов 1 тысяча человек. Завершалось письмо так: «Если все описанное мною заслуживает внимания ЦК, — пошлите в Вешенский район доподлинных коммунистов, у которых хватило бы смелости, невзирая на лица, разоблачить всех, по чьей вине смертельно подорвано колхозное хозяйство района, которые по-настоящему бы расследовали и открыли не только всех тех, кто применял к колхозникам омерзительные “методы” пыток, избиений и надругательств, но и тех, кто вдохновлял на это».
Сталин ответил незамедлительно: «Ваше письмо получил пятнадцатого. Спасибо за сообщение. Сделаем все, что требуется. Сообщите о размерах необходимой помощи. Назовите цифру. 16.IV.33 г.».
После второго шолоховского письма Сталин решил дать некоторые пояснения, признав: «Иногда наши работники, желая обуздать врага, бьют нечаянно по друзьям и докатываются до садизма». Но он подчеркнул и другую сторону проблемы: «Уважаемые хлеборобы вашего района (и не только вашего района) проводили “итальянку” (саботаж!) и не прочь были оставить рабочих, Красную Армию — без хлеба. Уважаемые хлеборобы по сути дела вели “тихую” войну с Советской властью. Войну на измор, тов. Шолохов.
Конечно, это обстоятельство ни в коей мере не может оправдать тех безобразий, которые были допущены, как уверяете Вы, нашими работниками. И виновные в этих безобразиях должны понести должное наказание. Но все же ясно, как божий день, что уважаемые хлеборобы не такие уж безобидные люди, как это могло показаться издали. Ну, всего хорошего и жму Вашу руку. Ваш Сталин.
6.V.33 г.».
В этих письмах (и во многих других тоже) напрочь отсутствует интонация «вождизма», не просматриваются ни хитрость, ни коварство, ни жестокость, — те качества, которыми так охотно стали наделять его враги СССР и России. То, что крестьяне не были
безобидными людьми, доказывает около 1300 мятежей и бунтов, которые сопровождали хлебозаготовки в 1929 году (тогда же были повсеместно введены хлебные карточки), и то, что крестьяне порезали огромное количество скота.
После голода 1932—1933 годов Осип Мандельштам написал резко антисталинское стихотворение (за которое, кстати, был лишь сослан в Воронеж), где клеймил вождя:
Только слышно кремлевского горца,
Душегуба и мужикоборца.
Прошло всего лишь два года, и в стране народу жить действительно стало легче и веселее. Тот же Осип Мандельштам, ничуть не лукавя, посвятил вождю немало восторженных строк, и среди них:
Правдивей правды нет, чем искренность бойца;
Для чести и любви, для доблести и стали Есть имя славное для сжатых губ чтеца —
Его мы слышали, и мы его застали.
Не только в душе поэта, но и в СССР произошел «великий перелом» к лучшему, появилась надежда выйти наконец-то из полосы страшных бедствий.
Однако в 1929—1930 годах ни о сталинской конституции, ни о стабилизации в стране не было и речи. Вопрос стоял о выживании народа и сохранении существующего строя. Историки А.И. Колпа-киди и Е.А. Прудникова пишут: «Да, с легальной оппозицией было покончено, но начала оформляться куда более опасная оппозиция нелегальная». Как показал на допросах в 1937 году арестованный нарком госбезопасности Генрих Ягода (Енох Гершевич Иегуда), он 9 лет назад, будучи зампредом ОГПУ, начал тайно сотрудничать с «правой оппозицией, конкретно — с Рыковым и Бухариным, стремившихся свергнуть сталинский ЦК». Не была ли тогда в связи с этим задумана массовая акция против «генштабистов» с целью дестабилизировать ситуацию в Красной Армии и поставить во главе ее своего человека? Им мог быть, например, Тухачевский.
Так или иначе, в 1930 году началась операция ОГПУ «Весна». За несколько месяцев было арестовано более трех тысяч бывших «военспецов». Впрочем, репрессии против офицеров и генералов старой армии начались год назад, когда чекисты принялись «чистить» руководство Главного управления военной промышленности, где слу-
221
жило особенно много высококвалифицированных военных специалистов. В конце марта «взяли» одного из руководителей оружейно-арсенального треста, бывшего генерала Н.Г. Высочанского, а затем еще ряд сотрудников управления. Из них в октябре расстреляли, кроме упомянутого, еще четырех генералов: В.С. Михайлова, В.Н. Де-ханова, В.Л. Дыммана, Н.В. Шульгу. В январе 1930-го та же участь постигла их коллег Б.К. Корниловича, Н.М. Шафрова.
Трудно сказать, насколько обоснованно было обвинение в контрреволюционной деятельности. Многие «старорежимные» офицеры и генералы собирались вместе, обменивались мнениями и наверняка позволяли себе критические замечания в адрес советской власти. Среди них могли быть сторонники РОВС и тайные доносители ОГПУ.
«Поводом для ареста послужили регулярные встречи заслуженных ветеранов в домашней обстановке, — пишет украинский публицист Я.Н. Тинченко. — Уже в процессе следствия все это было квалифицировано как участие в контрреволюционной организации». Увы, объяснение бестолковое, хотя автор, судя по всему, имел доступ к соответствующим документам. Но как-то уж повелось у “детей перестройки” обходиться агитками, пренебрегая фактами, а то и здравым смыслом. Более всего ощущается антисоветский или антирусский акцент. Сами по себе встречи ветеранов в домашней обстановке нелегко квалифицировать как политическое преступление. По-видимому, были какие-то более вразумительные причины. Так или иначе, по словам вышеназванного автора: «На протяжении ноября 1929-го— февраля 1930 года были арестованы почти все сотрудники артиллерийской инспекции, управления и научного комитета. Десятеро из них во главе с помощником председателя Артиллерийского комитета бывшим полковником В.Р. Руппенейтом 20 октября 1930 года были расстреляны. Дзержкович и Дмитриев получили различные сроки заключения, а судьба выдающегося русского артиллериста Ю.М. Шейдемана, к сожалению, неизвестна. Интересно отметить, что, несмотря на такой колоссальный по тем временам расстрел, некоторые сотрудники Артиллерийского управления были даже отпущены».
Оказывается, было разбирательство, выяснялась доля вины каждого, а затем одних оправдали, других осудили на различные сроки, третьих расстреляли. Хотелось бы знать материалы следствия. Однако их нет. Говорят, засекречены. Почему? Все антисоветские материалы, даже весьма сомнительные или явно лживые публикуются у нас уже 20 лет, а тут — секреты 75-летней давности! Странно.
m
Впрочем, нас интересует общая ситуация с «делом генштабистов» главным образом в связи с судьбой Б.М. Шапошникова. Отметим только, что тогда, в 1930—1931 годах, против «военспецов» было заведено около 3,5 тысячи уголовных дел, по которым проходило порядка 10 тысяч человек. Ясно, что немногие из них были репрессированы. Но масштабы данной операции чекистов очень внушительны. Тем удивительней, что до сих пор засекречены (или были хорошо законспирированы) имена инициаторов. Кому это было нужно и почему выбрали время, когда и без того страна переживала критический период? Или именно в такой момент активизировались антисоветские силы? Версия вполне реальная.