Маршалы Сталина
Шрифт:
Выступали против меня в основном бывшие участники Армии Крайовой и формирований “Национальных Вооруженных Сил”. Поэтому работать в Польше было трудно»{158}.
Трудно… Зная, насколько стоек всегда был маршал под ударами судьбы, по-особому воспринимаешь эти скупые признания.
Политика — в том числе и скрытая, закулисная — политикой, но «маршалу двух народов» предстояла и чисто профессиональная работа по строительству современной армии в ПНР. Именно в те годы была полностью модифицирована организационно-боевая структура армии. К моменту завершения Рокоссовским его миссии в Войске Польском имелись реорганизованные сухопутные войска, ракетные соединения, войска ПВО, авиации и военно-морского флота. Организационные изменения шли параллельно с напряженной боевой подготовкой войск, командиров и штабов, совершенствованием взаимодействия родов войск в рамках новой структуры вооруженных сил. И на всем лежала печать интеллекта маршала Рокоссовского, его высокой организованности, редкого умения тактично побуждать подчиненных к качественному выполнению служебного долга.
С годами положение Константина Константиновича в Польше мало менялось к лучшему. Он все более тяготился постом министра, да и поляки все чаще выказывали свою неприязнь. Завершение его миссии было ускорено внутриполитическими процессами, активно шедшей десталинизацией польского общества, дополнительный импульс которой дал XX съезд КПСС. Конфликт между властью и обществом вылился в массовые волнения в Познани 28 мая 1956 г., сопровождавшиеся столкновениями их участников с подразделениями госбезопасности, внутренних войск и регулярной армии и гибелью более 70 человек. Наряду с другими должностными лицами ответственность за это, по крайней мере моральную, поляки возложили и на Рокоссовского.
20 октября 1956 г. состоялись выборы Политбюро ЦК ПОРП, Константин Константинович в его состав не вошел. Из 75 участников пленума за него подали голоса только 23 человека. Через два дня в письме, направленном в ЦК ПОРП и подписанном Н.С. Хрущевым, советская сторона выразила согласие на отзыв из Войска Польского офицеров и генералов Советских Вооруженных Сил. В их числе был и маршал Рокоссовский. 13 ноября он подал в отставку со всех государственных постов ПНР и через два дня возвратился в Москву{159}.
В СССР маршал был назначен заместителем министра обороны СССР Г.К. Жукова. Его сдержанная речь на октябрьском (1957 г.) Пленуме ЦК КПСС, где был осуществлен, по существу, политический расстрел Г.К. Жукова, делает честь его человеческим качествам. Из большого числа маршалов и генералов, включая И.С. Конева, В.Д. Соколовского, Р.Я. Малиновского, А.И. Еременко, он оказался единственным, способным на объективность и сочувствие к своему товарищу и старому сослуживцу.
Властей предержащих такая позиция удовлетворить не могла. Рокоссовский почти сразу же был понижен в должности и направлен командовать войсками Закавказского военного округа. Потом, правда, Хрущев остыл и вернул его на прежнюю должность. В апреле 1962 г. полководца отставили уже окончательно, определив в группу генеральных инспекторов.
Для Рокоссовского бездеятельность была невыносима. Поэтому главным его делом теперь стала книга воспоминаний. Писалась она, по словам близких, трудно, а подчас и мучительно. Как и другие военачальники, взявшиеся за перо, Константин Константинович столкнулся с необходимостью считаться с политической конъюнктурой.
Благородство не изменило ему и тогда, когда пришла пора подвести итоги ратного пути. Надо признать, что «Солдатский долг» Рокоссовского выгодно отличается от многих мемуаров выдержанностью, откровенностью, в них даже предвзятому человеку трудно найти отступления от истины. Честно воюя, маршал имел полное моральное право отстаивать историческую истину, что называется, невзирая на лица.
Р.Я. Малиновский:
«ПРОНИКСЯ ЖЕЛАНИЕМ ВОЕВАТЬ ТОЖЕ ГЕРОЙСКИ»
Вначале — фрагмент телефонного разговора. Его дата — 28 октября 1944 г., участники — Верховный Главнокомандующий и командующий войсками 2-го Украинского фронта.
«Сталин. Необходимо, чтобы Вы в самое ближайшее время, буквально на днях, овладели столицей Венгрии — Будапештом. Это нужно сделать во что бы то ни стало. Сможете ли Вы это сделать?
Малиновский. Эту задачу можно было бы выполнить дней через пять после того, как к 46-й армии подойдет 4-й гвардейский механизированный корпус. Его подход ожидается к 1 ноября. Тогда 46-я армия, усиленная двумя гвардейскими механизированными корпусами — 2-м и 4-м, смогла бы нанести мощный, совершенно внезапный для противника удар и через два-три дня овладеть Будапештом.
Сталин. Ставка не может предоставить Вам пять дней. Поймите, по политическим соображениям нам надо возможно скорее взять Будапешт.
Малиновский. Я отчетливо понимаю, что нам очень важно взять Будапешт но политическим соображениям. Однако следовало бы подождать прибытия 4-го гвардейского механизированного корпуса. Лишь при этом условии можно рассчитывать на успех.
Сталин. Мы не можем пойти на отсрочку наступления на пять дней. Надо немедленно переходить в наступление на Будапешт.
Малиновский. Если Вы дадите мне пять дней сейчас, то в последующие дни, максимум пять дней, Будапешт будет взят. Если же немедленно перейти в наступление, то 46-я армия, ввиду недостатка сил, не сможет развить удар, она неминуемо ввяжется в затяжные бои на самых подступах к венгерской столице. Короче говоря, она не сумеет овладеть Будапештом с ходу.
Сталин. Напрасно Вы упорствуете. Вы не понимаете политической необходимости нанесения немедленного удара по Будапешту.
Малиновский. Я понимаю всю политическую важность овладения Будапештом и для этого прошу пять дней…
Сталин. Я Вам категорически приказываю завтра же перейти в наступление на Будапешт…»{160}.
Этому, как видим, нелегкому, завершившемуся столь резким приказом Верховного разговору предшествовали следующие события. Накануне войска Р.Я. Малиновского выбили противника с территории Румынии, югославского и венгерского (левого) берега Тисы. 46-я армия из состава фронта захватила на противоположном берегу реки оперативный плацдарм. Разведка донесла, что на этом направлении венгерская столица защищена слабо, и маршал пришел к выводу о возможности быстро прорваться к городу. Правда, не при любых, а только при тех условиях, о которых он докладывал Сталину. Верховный, однако, пренебрег тщательной подготовкой операции, принеся ее в жертву политическим соображениям.
Приказ есть приказ. Малиновский приступил к его выполнению. К сожалению, подтвердился его худший прогноз: начав операцию в соответствии с приказом Ставки 29 октября, войска 2-го Украинского фронта прорвали оборону противника, даже вышли на подступы к Будапешту, но сил, чтобы ворваться в город, уже не хватило. Завязались тяжелые, кровопролитные бои, в ходе которых войска 2-го Украинского в тесном взаимодействии с 3-м Украинским фронтом разгромили свыше 20 вражеских дивизий. Только в районе Будапешта было уничтожено и пленено 188 тысяч солдат и офицеров противника.