Маршалы Сталина
Шрифт:
Наградой Толбухину за мастерское осуществление Ясско-Кишиневской операции, а также освобождение Болгарии стали погоны Маршала Советского Союза (указ от 12 сентября 1944 г.).
Справедливо подмечено, что полководческий почерк вырабатывается не одним днем. И в стиле командующего фронтом нет-нет да промелькнет то, что отличало его в бытность еще командиром взвода. В 1928 г., когда Федор Иванович был начальником штаба стрелковой дивизии, в его аттестации появилось следующее замечание: «По характеру склонен к осторожным действиям, а не смело-рискованным операциям». В ноябре 1942 г., как было сказано выше, похожую оценку Толбухину дал командующий Сталинградским фронтом Еременко:
Время показало, что оба начальника в своих оценках оказались неправы. За излишнюю опасливость и нерешительность они приняли необходимую осторожность Толбухина, расчетливость и стремление до мелочей предвидеть ход действий противника. Гораздо ближе к истине оказался С.С. Бирюзов, служивший рядом с Федором Ивановичем в качестве начальника штаба фронта. «Он производил впечатление очень доброго человека, — вспоминал Сергей Семенович. — Впоследствии я имел возможность окончательно убедиться в этом, как и в другом весьма характерном для Толбухина качестве — его внешней невозмутимости и спокойствии. Мне не припоминается ни одного случая, когда бы он вспылил. И неудивительно поэтому, что Федор Иванович высказывал свою антипатию к чрезмерно горячим людям»{172}. Горячность, по мнению Толбухина, могла лишь подвести, если она не подкреплялась трезвым расчетом.
Такая его позиция блестяще оправдалась в Белградской наступательной операции, которую войска 3-го Украинского фронта осуществили с 28 сентября по 20 октября 1944 г. совместно с Народно-освободительной армией Югославии (НОАЮ) и войсками Отечественного фронта Болгарии. Планом операции предусматривалось совместными усилиями советских и югославских войск на нишском и скопьенском направлениях разгромить вражескую армейскую группу «Сербия», освободить Сербию, включая Белград, и обеспечить благоприятные условия для наступления на будапештском направлении. Характер и ход боевых действий во многом предопределялись горным характером местности. Особое значение приобретала способность к маневру на окружение и уничтожение врага. Кроме того, войскам фронта впервые приходилось столь тесно взаимодействовать с армиями других стран.
В этих сложных условиях Толбухин оказался на высоте положения. 28 сентября вверенные ему войска внезапным ударом прорвали укрепления противника и, преодолев Восточносербские горы, вышли к реке Мораве. Операция развертывалась на широком фронте, на самостоятельных направлениях, разобщенных большими расстояниями и связанных между собой лишь общим оперативным замыслом. Тем не менее маршал руководил войсками спокойно, уверенно. Ему не было никакой необходимости горячиться, «накачивать», подгонять подчиненных, ибо все было заранее тщательно спланировано и просчитано. А возникавшие по ходу операции коллизии разрешались тоже без особых эмоций.
Чтобы повысить темпы продвижения на Белград, командующий ввел в сражение 4-й гвардейский механизированный корпус. Танкисты сметали гитлеровские заслоны и, преодолевая горные хребты, форсируя водные преграды, неудержимо рвались вперед. В ходе операции были окружены и уничтожены сильные группировки врага юго-восточнее Белграда, в Крагуеваце, Неготине и в других районах. На советской броне вместе с бойцами Красной Армии к своей столице двигались десантники из 1-го Пррлетарского корпуса НОАЮ: такова была просьба главнокомандующего югославской армии И.Б. Тито. 20 октября столица Югославии была освобождена.
За Белградом должен был последовать Будапешт. В ноябре 1944 г. войска 3-го Украинского фронта форсировали Дунай и очистили территорию Венгрии между ним и озером Балатон. Отсюда для советских войск открывался выход в южные, насыщенные объектами военной промышленности районы Германии. Эта перспектива стала еще более очевидной, когда войска Толбухина нанесли удар вдоль западного берега Дуная на север и в конце декабря совместно с войсками 2-го Украинского фронта завершили полное окружение будапештской группировки. В этот-то момент — а уже наступил январь 1945 г. — немецко-фашистское командование и предприняло попытку контрнаступления, чтобы деблокировать окруженных.
На 31-й гвардейский стрелковый корпус навалилось пять танковых и три пехотные дивизии. Противник сумел обеспечить подавляющее преимущество: в живой силе в 5, в артиллерии — в 4,5, а в танках — даже в 17 раз. Бои шли кровопролитные. 18 января немцам удалось прорваться к Дунаю южнее Будапешта. Что следовало сделать: продолжать удерживать плацдарм или отойти на левый берег? Ставка ВГК предоставила командующему 3-м Украинским фронтом право самому принять решение.
Бывший командующий 17-й воздушной армией, входившей в состав фронта, маршал авиации В.А. Судец вспоминал, что пример стойкости и мужества показал сам командующий. Толбухин, имея рядом начальника штаба фронта генерал-лейтенанта С.П. Иванова и небольшую оперативную группу, отказался покинуть передовой командный пункт и перейти на левый берег Дуная, несмотря на то, что противник находился всего в нескольких километрах, а КП обороняла лишь одна батарея 45-мм противотанковых пушек. В этой грозной обстановке командующий не желал ни на минуту терять управление войсками. Его не смогло поколебать даже разрешение Сталина на отвод войск.
«Уходить на левый берег Дуная в такой обстановке — смерти подобно для войск фронта», — заявил он. «Это было мудрое и единственно верное решение, — замечает Судец, — ибо отход на противоположный берег Дуная в условиях наступления противника грозил крупными потерями и лишил бы нас возможности быстро восстановить положение на участке вражеского прорыва»{173}.
Полтора месяца, до середины февраля 1945 г., не прекращались напряженные бои. Немцам не удалось ни деблокировать гарнизон Будапешта, ни отбросить советские войска за Дунай. А 13 февраля венгерская столица была взята советскими войсками.
…Военные специалисты предсказывают наступление эпохи, в которой ведение боевых действий не будет сопровождаться жертвами. Возможно, и так, но вот XX век в полной мере подтвердил поговорку, что войн без жертв не бывает. Толбухин, однако, был не из тех полководцев, кто покорно воспринимал этот постулат. «Я длительное время работал с Федором Ивановичем Толбухиным, — подтверждает генерал-лейтенант Н.Е. Субботин, — он, как никто, берег личный состав армии — фронта, всегда стремился добыть победу малой кровью».
Такое стремление прослеживается в действиях маршала постоянно. Он прекрасно понимал чувства солдат и офицеров, шедших под вражеский огонь, когда война явно клонилась к завершению. Но последнего не мог не видеть и враг, бешено сопротивлявшийся в агонии. Так случилось, что именно фронту Толбухина пришлось выдержать одно из самых масштабных контрнаступлений, предпринятых гитлеровцами в финале войны. Стремясь во что бы то ни стало прикрыть подступы к Южной Германии, фашистское командование попыталось в марте 1945 г. в районе озера Балатон отбросить войска 3-го Украинского фронта за Дунай. Для этого было сосредоточено большое количество подвижных частей, давшее врагу более чем двойное превосходство в танках и штурмовых орудиях.