Маршалы Сталина
Шрифт:
Приказ из Москвы был категоричен и требовал перехода в этих условиях к обороне. Выполняя его, Федор Иванович сумел правильно определить направление удара главных сил противника — в полосах обороны 4-й гвардейской и 26-й армий, где и сосредоточил свой резерв: два танковых, механизированный, кавалерийский корпуса и стрелковую дивизию. Войска и органы управления готовились к отражению массированных ударов авиации и танков. Ключевую роль здесь были призваны сыграть дежурные силы во всех звеньях от взвода до фронта включительно, готовые к немедленным действиям.
С первых же рассветных часов 6 марта 1945 г. сражение приобрело предельно ожесточенный характер. Бывало, что противник бросал в атаку одновременно до 350 танков и штурмовых орудий. Не имея в первой линии обороны ни танков, ни самоходных орудий, наши войска отвечали огнем артиллерии и ударами с воздуха. Толбухин чутко улавливал и пунктуально отслеживал динамику событий. Как только определилось направление главного удара противника, он приказал выдвинуть на заранее подготовленную оборону подвижные резервы. Сюда же со второстепенных направлений были переброшены артиллерийские части.
Военные историки отмечают наиболее характерную черту Балатонской оборонительной операции — резкую и частую смену обстановки. В течение всех девяти дней сражения противник пытался прорваться то на одном, то на другом направлении. Но везде его встречали мощные ответные удары. С 15 марта немцы прекратили атаки и под непрерывным давлением войск 3-го Украинского фронта стали поспешно отходить.
Вот когда пригодились 9-я и 4-я гвардейские армии, предусмотрительно сохраненные Толбухиным в резерве. Именно они, по замыслу Ставки, должны были сыграть роль ударной группировки в предстоящем наступлении на Вену. Начавшееся 16 марта, оно оказалось внезапным для противника. Маршал все время наращивал удар. На третий день операции к 9-й и 4-й гвардейским армиям присоединилась 6-я гвардейская танковая армия. Уже в первых числах апреля советские войска вышли к австрийской столице.
Желая сохранить Вену и ее исторические и культурные памятники, Федор Иванович обратился к населению города с призывом помогать советским воинам и не позволить фашистам разрушить город. Действия артиллерии и авиации были максимально щадящими. На седьмые сутки боев войска фронта полностью овладели Веной.
26 апреля 1945 г. «за умелое выполнение заданий Верховного Главнокомандования по руководству боевыми операциями большого масштаба, в результате которых достигнуты выдающиеся успехи в деле разгрома немецко-фашистских войск», Толбухин был награжден орденом «Победа». Он также стал обладателем уникальной коллекции орденов тех стран, в освобождении которых ключевую роль сыграли вверенные ему войска — Болгарии, Югославии, Венгрии.
«Успеху его полководческой деятельности в определенной мере способствовало сочетание службы на штабных и командных должностях. Длительная работа в штабах приучила его к трудолюбию, вдумчивости, конкретности, аккуратности, дотошности, умению самому трудиться, глубоко вникать и доходить до мельчайших деталей планирования, подготовки операций и управления войсками. А его способность не только опираться на штаб, начальников родов войск, но и создать естественную атмосферу взаимного доверия, творческого сотрудничества, совместной ответственности за судьбу операции, возможность каждому офицеру и коллективу в целом проявить инициативу и раскрыть себя — может быть сравнима только с тем, что было у К.К. Рокоссовского»{174}.
К сожалению, маршал прожил после войны лишь четыре года, уйдя из жизни всего пятидесятипятилетним. Занимая пост командующего войсками Закавказского военного округа, он мужественно противостоял натиску тяжелой болезни. «Никогда не забуду, — с чувством писал Василевский, — как Федор, лежа на больничной койке, буквально за несколько минут до своей кончины уверял, что завтра он выйдет на работу».
За годы войны Москва 36 раз салютовала войскам, которыми командовал Федор Иванович Толбухин, в честь одержанных ими побед. 19 октября 1949 г. такой салют прозвучал вновь, но был он траурным: страна и армия прощались с безвременно скончавшимся полководцем. После войны это была первая и столь ощутимая потеря в маршальском корпусе Советских Вооруженных Сил.
К.А. Мерецков:
«ВЕРХОВНЫЙ ПОЧЕМУ-ТО НАЗЫВАЛ МЕНЯ ХИТРЫМ ЯРОСЛАВЦЕМ»
Маршал И.С. Конев получил негласный титул гения внезапности, маршал Л.А. Говоров прослыл исключительным мастером артиллерийского наступления, генералу армии И.Е. Петрову не было равных в оборонительных сражениях, особенно при численном превосходстве врага. Кирилла Афанасьевича Мерецкова же уважительно звали маршалом северных направлений. Свирь и Волхов, Синявино и Новгород, Петрозаводск и Киркенес, — они навечно вошли в ратную историю Отечества благодаря победам Волховского и Карельского фронтов Мерецкова. Именно здесь, в тяжелейших условиях Севера, где «генерал Мороз» был сколь союзником в противоборстве с немцами и финнами, столь и противником, познал маршал минуты высшего торжества победителя. Но — так уж сложилось — орден «Победа» он, единственный из полководцев, получил за мастерство в управлении войсками не в годы Великой Отечественной войны, а на театре войны с Японией.
Кирилл Афанасьевич родился в 1897 г. в д. Назарьево Московской губернии. В 1911 г. окончил сельскую школу, а в 1914 г. еще и вечерние образовательные курсы. Солдатскую шинель, подобно многим своим ровесникам, надел еще до революции. И до конца жизни военную форму не снимал. Хотя в юности мечтал стать учителем. К знаниям тянулся жадно.
«Родился я… в семье маломощного крестьянина-середняка Афанасия Павловича Мерецкова. Семья наша была большая и всегда испытывала большую нужду, — читаем в его автобиографии. — В деревне школы не было, вначале, две зимы, учился у отставного фельдфебеля. К этому времени в нашей деревне была отстроена и открыта земская начальная школа, в которой я окончил 4 класса. Тринадцатилетним мальчиком, в 1910 году, отправился в Москву и поступил на завод слесарем-учеником. Работая на заводе, по вечерам учился и закончил вечерние и воскресные курсы»{175}.
Редкий факт: в годы Гражданской войны из-за потребностей фронта он дважды вынужден был прерывать учебу в Военной академии РККА, но всякий раз возвращался на академическую скамью. Так формировался кругозор, ковался характер, не позволявший пасовать перед трудностями и испытаниями, какими бы лютыми они ни выпадали потом.
Мерецков быстро рос по службе, реализуя все более явственно проявлявшиеся качества военачальника. Из помощника начальника штаба стрелковой бригады он к 1922 г. вырос до начальника штаба кавалерийской дивизии. А уже в начале 30-х гг. последовательно возглавлял штабы крупнейших военных округов — Московского, а затем Белорусского, пройдя здесь блестящую школу командарма 1-го ранга И.П. Уборевича — возможно, самого талантливого советского полководца тех лет. «Ни один военачальник не дал мне так много, как Иероним Петрович», — вспоминал Кирилл Афанасьевич.
Они хорошо сработались и вывели округ в число лучших в Красной Армии. Вклад начальника штаба в это достижение высоко оценивал командующий войсками. «В должности начштаба БВО в личной подготовке продолжал расти… — характеризовал Уборевич своего подчиненного в 1934 г. — Изучил театр военных действий, вопросы железнодорожных перевозок. Проделал огромную работу по вопросам управления, тактической подготовки войск и штабов. Хорошо справился с проведением опытных учений. Крепко дисциплинирован».