Марсиане, go home!
Шрифт:
— Ты что, Джонни, думал, я тебе лапшу на уши вешаю? — ухмыльнулся первый марсианин.
— Ах ты ублюдок вонючий… — чуть не взвыл Уайнрайт. Мускулы его напряглись, как пружина. Казалось, он вот-вот набросится на них.
— Гарри, вспомни, что говорили по радио, — урезонил его Джордж. — Ты до них даже не можешь дотронуться.
— Не умничай, Джонни, — съязвил марсианин. — Не пытайся выглядеть большей бестолочью, чем ты есть на самом деле.
— Может, продолжите игру? — с надеждой произнес второй. — Мы поможем… всем одинаково, без всяких там симпатий.
Тримбл встал. Он
— Гарри, бери на себя вон того, а я займусь вторым. Если радио не несло ахинею, мы не сможем выставить их за дверь. Но будь, что будет! Почему бы не попробовать!
Да, попробовать, действительно, оказалось возможным. Только вот результатов это никаких не дало.
Глава 6
Но более всего от нашествия марсиан пострадали военные. Во всех странах часовые, не щадя патронов, стреляли в них. Марсиане были на седьмом небе, они издеваясь и насмешничая, даже подбадривали их продолжать. Солдаты, не имеющие под рукой оружия, тоже не стояли в стороне. Пошли в ход гранаты. Офицеры отдали приказ идти в штыковую.
Результат был пачальным — самая настоящая мясорубка. Понятно, среди солдат. И, как следствие, престиж марсиан резко возрос.
Но больше всего проблем — подлинная интеллектуальная пытка! — было у офицеров, которые отвечали за сверхсекретные объекты. Они очень скоро поняли (конечно, те, у которых ещё кое-что было в голове), что такие слова, как «секретный», «сверхсекретный» и т. п. потеряли отныне всякий изначальный смысл. Как для самих марсиан, так и для любого человека на Земле, учитывая особую склонность пришельцев пускаться в комментарии. Не то чтоб марсиане слишком интересовались военными делами. Даже после ознакомления с документами по секретным пусковым установкам межконтинентальных ракет и сверхмощных атомных бомб, они остались полностью равнодушными.
— Все это дерьмо, Джонни, — фыркнул марсианин, обращаясь к генералу, командующему базы «Эйбл» (самая сверх-супер-ультра секретная из всех существующих во всем мире). При этом он болтал ножками, сидя на письменном столе генерала. — Со всеми своими ракетами вы не смогли бы угробить даже племя эскимосов, если бы те владели техникой варнуфлирования. А мы можем их этому обучить, ну хотя бы… чтобы утереть вам нос.
— Что это ещё за «вануфлирование», черт побери? — взревел генерал, рвя на себе волосы.
— Джонни, не будь таким омерзительно любопытным.
Марсианин повернулся к одному из своих сородичей. На командном пункте их было в общей сложности четверо.
— Ну, что? Может, скуимируем в Россию? Посмотрим, что там у них. А потом сравним секретные планы.
Из зала тут же исчезли двое.
Один из оставшихся с ехидцей бросил своему товарищу:
— Нет, только послушай! Ну, чем не поэма!
И начал читать вслух сверхсекретный документ, который хранился в бронированном сейфе.
Второй презрительно потешался.
Генерал тоже расплылся в улыбке, но другого рода. И даже хохотал до тех пор, пока двое его адъютантов, проявляя повышенную заботу о командире, не вывели его из кабинета под белые ручки.
Пентагон превратился в настоящий бедлам. Не лучше обстояло дело и в Кремле.
Надо отметить один очень важный момент — они неуклонно придерживались этого принципа — крайнюю щепетильность в вопросах соблюдения беспристрастности. Сторожайший нейтралитет! Пропорционально распределялись по всем странам и континентам. Ни одна точка на нашей планете их не привлекала больше, чем любая другая. Белый Дом или простая конура — им было все едино. Планы монтажа межпланетной станции или подробности сексуальной жизни какого-нибудь простого дворника вызывали у них издевку в равной степени.
И везде самыми разнообразными способами они прорывали завесу интимности. Сами понятия: «интимность», «личная жизнь» и «секрет», потеряли всякий смысл, как на уровне конкретного человека, так и на коллективном. Все, что было связано с этими понятиями, их безмерно интересовало, забавляло или вызывало чувство отвращения.
Без всякого сомнения, их главной особенностью было стремление изучить человека как биологический вид. Фауна их совсем не интересовала. Хотя они, не колеблясь ни секунды, пугали или мучили животных, если выясняли, что их действия косвенно влияли на людей.
Особенно их боялись лошади. Поэтому верховая езда, как спорт, а также как средство передвижения, стала невозможной из-за большой опасности. Даже с собаками случались нервные припадки. Многие покусали своих хозяев, которые, в свою очередь, были вынуждены отделаться от них.
Только кошки после небольшого периода адаптации привыкли к их присутствию и переносили их с олимпийским спокойствием. Но, как все мы знаем, кошки — особый случай, всегда гуляют сами по себе. И только какой-нибудь сорвиголова дерзнул бы — если где-то поблизости сновали марсиане — подоить корову, предварительно не привязав её и не спутав ноги.
Вторая часть. Пребывание марсиан
Глава 1
Марсиане остались. Никто не мог сказать, насколько. Возможно, в их планы входило поселиться на Земле навсегда. Как они часто любили говорить это не нашего ума дело.
Кроме того, о них вообще знали лишь то, что было видно невооруженным взглядом.
По своим чисто внешним характеристикам они мало чем отличались друг от друга, не то, что люди. Единственный разброс наблюдался более или менее в росте. Наиболее «долговязые» достигали девяноста сантиметров, а те, которых можно было отнести к коротышкам — не более шестидесяти пяти.
По этому поводу выдвигались самые различные предположения. Одни доказывали, что разница, скорее всего, объяснялась теми же причинами, что влияли на рост людей. Другие объясняли этот феномен чисто возрастными моментами, т. е. отличиями взрослого организма от молодого.
А для некоторых эти чисто физические различия, за неимением видимых других — они вечно были одетыми — служили единственным доказательством существования у марсиан полов. А так как никому ещё не удавалось увидеть их обнаженными, то все домыслы насчет того, что крупные особи — это самцы (?), а низкорослые — самки (??), так и не вышли из области предположений.