Марсиане, go home!
Шрифт:
— А все-таки вы их прочитали, сальный вы тип! Скажите спасибо, что неохота связываться. А то бы я…
— Ты? Не ерепенься! Что ты мне сделаешь? — спросил хладнокровно марсианин.
— Да как дам пинком в одно место, мигом окажетесь аж на своем Марсе!
Марсианин сардонически засмеялся:
— Побереги слюни для поцелуев «взасос» со своей Розалиндой. Спорю, что ты наивно заглатываешь все то вранье, что она тебе преподносит и уж, конечно, ты до мозга костей уверен, что она влюблена в тебя так же, как и ты в нее…
— Да она…
— Эй, смотри удар хватит! Не стоит, Джонни!
Ее адрес указан на конверте. Я скуимирую на минутку туда, а потом посмотрим. Держись крепче.
— Не смейте…
Льюк опять оказался один.
Наполнил пустой стакан. Давненько не помнил он себя таким пьяным. Но в данной ситуации уж лучше продолжать. Не было другого желания, как до появления марсианина нажраться до чертиков и свалиться под стол. Ему было уже все равно: галлюцинация это или реальность… Терпеть такое было свыше его сил. И главное — уже не вышвырнуть этого марсианина в окно… Кто знает, может разразится страшный конфликт на планетарном уровне.
— Привет, Джонни. Ну ты молодец. Голова, как всегда, ясная?
Было бы лучше закрыть глаза. Марсианин, как назойливая муха, снова стоял перед ним.
— Метла, — вдруг осенило его. — Ну сейчас держитесь…
— Да успокойся, Джонни. У меня новости, и совсем свеженькие, из Голливуда. Твоя милашка на месте, и ей так без тебя одиноко…
— Да? Это она тебе сказала. Так что заткнитесь с вашими намеками.
— Она чувствует себя такой, такой заброшенной, что там объявился кое-кто, чтобы её утешить. Какой-то блондин-здоровяк, которого она ласково называет Гарри…
Льюк побледнел. У Розалинды на самом деле был дружок с таким именем… но, постойте, у них же чисто платонические отношения. Просто коллега по работе в Парамаунте. Все это перемывание косточек.
— Гарри Сандерма? — тем не менее прорычал он. — Это тот, который вечно одет в свои противные клетчатые брюки и пальто из верблюжьей шерсти?
— Чего не знаю, того не знаю, Джонни. Если он действительно всегда носит описанные вами брюки и пальто, то это явно не тот Гарри. Потому что этого я видел в чем мать родила. А нет, извиняюсь, на левой руке у него были часы.
Свирепо рыкнув, Льюк вскочил и, вытянув руки, готовые вонзиться в горло марсианина, бросился на него.
Но они уперлись в пустоту, словно прошли сквозь шею…
Зеленоватый коротышка рассмеялся и показал ему язык. При этом добавил:
— Джонни, может быть тебе сказать, чем они там занимались? Твоя Розалинда и этот миленок Гарри?
Реакция у Льюка была однозначной: одним залпом опрокинул стакан.
Это было последнее, что он мог вспомнить, проснувшись на следующий день утром. Он как-то все же сумел добраться до постели, но раздеться…
Голова ходила ходуном, во рту словно кошки побаловались.
Кое-как приподнял свое отяжелевшее тело с постели, уселся и с чувством тревоги осмотрелся.
Слава Богу, зеленого коротышки не было.
Покачиваясь,
Подумал было поставить кофейник, но тут же отказался от этой затеи. У него было только одно желание: добраться до шоссе, ведущего в город. За вещами вернется позже или пришлет кого-нибудь, если попадет в дурдом.
Сейчас самое главное решиться на первый шаг. А все остальное пусть катится ко всем чертям. Решил уехать даже не приняв душ и не бреясь. Там, уже дома, приведет себя в порядок. И там же, уже в более спокойной обстановке, проанализирует всю эту историю, от которой и свихнуться не долго. Если, конечно, ему удастся полностью взять себя в руки.
Его взгляд упал на фотоаппарат, решил хотя бы его взять с собой. И самое первое, что он сделает — отдаст пленку на проявление. Все-таки существовал один шанс из тысячи, что он и в самом деле общался с марсианином, а не стал жертвой галлюцинаций… Хотя, как он с содроганием вспоминал, его руки вместо шеи инопланетянина встретили пустоту. (Впрочем, чему тут удивляться; если марсиане куимировали, то почему бы не признать за ними ещё более поразительные способности?)
Если на фотографии выявится марсианин, то это полностью изменит картину. А если нет… что ж, останется только одно — позвонить Марджи и узнать фамилию психиатра, которого она ему советовала посетить ещё до развода. Психоанализ был хобби Марджи; она не раз заверяла его, что если бы имела возможность продолжать занятия в университете, целиком посвятила бы себя этой проблеме.
Льюк вышел из хижины, закрыв дверь на ключ.
Потом обошел её, направляясь к машине…
На её капоте бесстыдно развалился зеленый коротышка!
— Привет, Джонни! — возликовал он. — Ну и рожа у тебя — жуть. Но, похоже, ты все сделал, чтобы её заиметь. И что это у вас за омерзительная привычка нажираться до остервенения?
От неожиданности Льюк чуть не грохнулся оземь. Но затем развернулся на сто восемьдесят градусов и побрел обратно в хижину. Не мешкая, наполнил до краев стакан виски и залпом опустошил его. Всего за несколько минут до этого он поклялся сам себе, что спиртного и в рот больше не возьмет. Но что ж, если галлюцинации вернулись, то принять что-нибудь взбадривающее — дело святое.
Снова вернулся к машине. Марсианин возлежал на прежнем месте. Льюк сел за руль и нажал на стартер. Только после этого высунул голову из окна.
— Эй, вы хороший мой! Вы что думаете, что я смогу нормально вести машину, глядя на вас, а не на дорогу?
Марсианин бросил через плечо с издевкой:
— А мне-то какое дело? Мне до балды, видишь ты что-нибудь или нет. Попадешь в аварию, худо-то будет не мне!
Льюк глубоко вздохнул и тронул с места. До самой автострады вел машину, высунув голову из окна и чуть не свернув себе шею. Галлюцинация ли это или нет. Но ясно было одно — видеть сквозь зеленого человечка он не мог.