Марсианин (др.перевод)
Шрифт:
Венкат сказал мне «наметить» габариты для отверстия, но он не сказал как. А ведь я не могу воспользоваться фломастером — на улице он рисовать не будет. Так что мне пришлось варварски запортить койку Мартинеса.
По сути, мы спали в гамаках. Свободно свисая, лёгкие плетёные нити превращались в нечто, на чём очень удобно спать. Когда отправляешь экспедицию на Марс, на счету каждый грамм.
Так что я распутал кровать Мартинеса и вытащил нитки наружу. Скотчем налепил их на корпус трейлера по периметру отверстия. Да, скотч прекрасно работает
Теперь я понимаю, что имело в виду NASA. В задней части трейлера имеется шлюз, с которым мы ничего делать не собираемся. Вырез будет прямо перед ним, и в нём хватит места для «большой тройки».
Понятия не имею, каким образом NASA собирается питать «большую тройку» 24,5 часа в сутки, и ещё оставлять энергию на поездку. Держу пари, вы тоже этого не знаете. Но они умные, наверняка что-нибудь придумают.
[11:49]ЛРД: Та часть, которую мы видим, выглядит неплохо. Полагаем, с обратной стороны рисунок идентичный. Разрешаем приступить к бурению.
[12:07]УОТНИ: Вот и она как-то позволила, теми же словами.
[12:25]ЛРД: Марк, ты серьёзно? Серьёзно?
В первую очередь, я спустил давление в трейлере. Можете называть меня сумасшедшим, но я не хотел получить сверлом в морду.
Затем мне пришлось выбрать какую-то отправную точку. До сих пор я думал, что проще всего сверлить сбоку — ну, так я ошибался.
Гораздо проще сверлить крышу. Работать над боковой частью корпуса чертовски трудно, потому что приходится держать бур параллельно земле. А ведь речь-то не об отцовском шуруповёрте! Бур в длину целый метр, и его безопасно держать только за ручки.
Заставить сверло ухватиться за корпус было непросто. Я наваливался на него, но когда включал бур, сверло съезжало в сторону. Пришлось браться за верный молоток и отвёртку. Несколько ударов — и крошечный кусочек углеродного композита откалывался. Теперь сверлу было за что ухватиться, и я мог сверлить на одном месте. Как NASA и предсказывало, на то, чтобы прошить корпус насквозь, уходило около двух минут.
Ту же процедуру я проделал во второй раз — всё вышло гораздо легче. После третьего отверстия на буре зажглась красная лампочка: перегрев.
Бур не был предназначен для того, чтобы работать в постоянном режиме. По счастью, датчики почувствовали перегрев и предупредили меня. Так что я на несколько минут прислонил его к верстаку, чтобы он охладился. Насчёт Марса одно можно сказать наверняка: там чертовски холодно! Разрежённая атмосфера плохо проводит тепло, но в конце концов она остужает всё.
Я уже снял с бура часть кожуха — силовой кабель нужно было в него как-то воткнуть. Это возымело побочный полезный эффект: теперь бур охлаждался ещё быстрее, хоть каждые несколько часов и приходилось тщательно очищать внутренности от пыли.
К 17:00, когда солнце склонилось к горизонту, я просверлил 75 отверстий. Хорошее начало, но этих отверстий нужна ещё целая прорва. Рано или поздно — возможно, завтра — мне придётся сверлить отверстия в тех местах, которые с земли не достать. Мне нужно будет что-нибудь подставить.
«Верстак» на это не годится. На нём стоит «Марсопроходец», который я ни за что не буду трогать без веской причины. Но у меня есть ещё три опоры для МВМ. Уверен, я смогу соорудить пандус или что-то вроде него.
В общем, всё это будет только завтра. А сегодня я съем полноценный ужин.
О, да! Я не шучу. Либо меня спасут на 549-е марсианские сутки, либо я погибну. А значит, у меня излишек еды — на целых 35 дней. Время от времени можно себя баловать.
На одно отверстие уходят в среднем 3,5 минуты — с учётом регулярных перерывов для охлаждения бура.
Я вычислил эту цифру, потратив на сверление весь проклятый день. За восемь часов монотонного, физически затратного труда я проделал 137 дырок.
Сверлить в тех местах, которые нельзя было достать, оказалось довольно просто. В конце концов, не пришлось напрягать фантазию и что-то вытворять с опорами. Мне просто нужно было на чём-то стоять. Для этой цели я взял контейнер для геологических образцов, иными словами — «ящик».
Прежде чем связаться с NASA, я проработал больше восьми часов. Я могу трудиться все десять, прежде чем залезу в «аварийный» запас воздуха. Но в NASA хватает трусишек, которые только и знают волноваться, как бы я не проработал чуть больше, чем положено по инструкции.
С учётом сегодняшнего дня, я сделал уже четверть выреза в трейлере… то есть, не меньше четверти сверления. Затем мне предстоит выбить зубилом 759 маленьких отрезков. Даже не представляю, как отнесётся к этому углеродный композит. NASA проделает эту процедуру на Земле сотней разных способов, и выберет для меня оптимальный.
Как бы то ни было, на отверстие в трейлере при такой скорости у меня уйдут ещё четыре дня скучнейшей работы.
Я уже пересмотрел весь запас сериалов семидесятых, оставленный мне командором Льюис. И прочёл все детективы Йоханссен.
Так что я пробежался по вещам прочих членов команды в поисках возможных развлечений. Но у Вогеля всё было на немецком, Бек не взял с собой ничего, кроме медицинских журналов, а у Мартинеса вообще ничего не оказалось.
Мне стало по-настоящему скучно, поэтому я решил послушать какую-нибудь из песен!
Что-нибудь подходящее по смыслу. Разумеется, её нужно выбрать из жуткой коллекции семидесятых от Льюис — иначе будет уже не то.
Там множество отличных кандидатов: «Есть ли жизнь на Марсе?» Дэвида Боуи, «Космонавт» Элтона Джона, «Снова один — конечно же» Гилберта О'Салливана.