Марсианин. Вторжение
Шрифт:
«Персей» снова пошел к станции. Капсула, движимая неизвестной энергией, последовала за ним. Позже капитан разместил контейнер на кронштейнах снаружи технического модуля подальше от людей. Экранируют ли толстые стены станции от ментального контакта, было неизвестно, но такое расположение давало хоть какую-то защиту.
Во время следующего сеанса связи Шаоси сообщил, что ученые уже исследуют снятые с регистратора Теона формулы веществ, способных контролировать водоросли. Одно из них оказалось похоже на известный химикам раствор, оказывающий биостатическое действие, замедляющее размножение микроорганизмов, другое – на простой синтетический антибиотик, способный их убить. В общем, ничего неожиданного. Оставалось только ждать, когда «Зевс» вернется и заберет капсулу с биоматериалом для изучения.
В почте среди сообщений о делах корпорации приоритетом было выделено письмо от Акосты с ответом на посланный ранее запрос. Теона не покидали странные ощущения, вызванные тем, что Создатели были удивительно похожи на «чужого» из фантастического фильма Стенли Кубрика, поэтому он попросил шефа безопасности разыскать того, кто создал этого персонажа. Оказалось, что это был швейцарский художник, работавший в стиле фантастического реализма. Художник умер десять лет назад, поэтому выяснить, откуда к нему пришел образ ксеноморфа, сейчас было уже невозможно. Однако агентам Акосты удалось получить доступ к его личным дневникам, хранившимся у дочери. Оказалось, что «чужой» был для швейцарца навязчивой идеей. Он действительно верил, что человечество столкнется с этими существами в будущем и тогда начнется тотальная война между двумя расами. Из дневника выходило, что образ «чужого» пришел художнику во сне после употребления тяжелых психотропов, из которых тот черпал вдохновение в своем мрачном творчестве. В своих записях он сбивчиво и непоследовательно пытался объяснить, что ксеноморф из фильма ужасов – не плод больного воображения, а предупреждение человечеству. В конце концов преследуемый созданными им самим кошмарами швейцарец ударился в алкоголь и наркоту и вскоре умер, окруженный бредовыми видениями.
История казалась странной, но она укрепила в Теоне сомнения насчет Создателей. Он инстинктивно чувствовал, что особи с таким агрессивным обликом не могут быть «милейшими существами» и, скорее всего, будут представлять угрозу. При последующих встречах Фобос, который наверняка снял эту информацию с его мозга, никак на нее не реагировал, поэтому миллиардер решил оставить мысли о ксеноморфах до того, как окажется на Земле. В конце концов, марсиане остались на Фобосе только в виде генетического кода. А пока он поручил Акосте внимательно изучить период жизни швейцарского художника, когда ему пришел в голову образ «чужого».
Тем временем жизнь на станции шла своим чередом. В ожидании решения Земли по водорослям Теон еще несколько раз контактировал с Фобосом, но разговора не получалось. Ковчег очень неохотно делился информацией о прошлом Марса, Создателях и технологиях, ссылаясь на то, что ему нужно принципиальное согласие, чтобы люди стали новыми Создателями. Однако решение по этому ключевому вопросу лидеры принимать не спешили. Они хотели вначале изучить водоросли и убедиться, что намерения Фобоса серьезны.
В миссии возникла пауза. Все ждали возвращения «Зевса» с блоками для расширения орбитальной станции и сменой экипажа.
Земля. Гавайи. Карантинный городок миссии «Рассвет»
Карантинный городок миссии располагался в поистине райском месте, на одном из небольших островов Гавайского архипелага. Утопающий в тропической зелени комплекс состоял из двух десятков небольших бунгало, нескольких зданий реабилитационного центра и гостиницы для персонала. Ограждения не было, но берег патрулировался охраной с суши и с воды. У причала стояли прогулочные яхты разных размеров, а на вертолетной площадке постоянно дежурил вертолет, обеспечивающий транспорт со столицей архипелага. Чтобы подчеркнуть серьезность карантина, в десятке километров отчетливо просматривался силуэт американского эсминца.
Кроме реабилитационного центра в распоряжении астронавтов, только что вернувшихся с Марса, были пара бассейнов, теннисные корты, открытые и закрытые спортивные площадки и шикарный пляж. В общем, все, что нужно, чтобы восстановиться после длительного пребывания в невесомости.
А восстанавливаться было чему. Полет к Марсу, ожидание «Зевса» и возвращение на Землю заняли почти полгода. За это время в организмах астронавтов произошли серьезные физиологические изменения, связанные с невесомостью. Их телам приходилось заново адаптироваться к земному притяжению. Процесс этот был постепенным и сопровождался множеством неприятных ощущений.
Особенно тяжело переносил возвращение Теон, который первый раз был в космосе и сразу попал в длительную миссию. Саму невесомость он перенес хорошо, но, оказавшись на Земле, в полной мере ощутил тяжесть притяжения и все сопутствующие последствия. Несмотря на регулярные физические нагрузки на орбитальной станции, мышцы потеряли значительную часть массы, изменилась работа сердца и вестибулярного аппарата, произошло еще много незаметных на первый взгляд изменений. В результате первые две недели на Земле Теон был прикован к постели. Максимум, что он мог себе позволить, – это перевести высокотехнологичную кровать в положение «кресло-коляска», чтобы во время прогулок в сопровождении медсестер насладиться пылающими тропическими закатами. Впрочем, в таком положении был весь экипаж, поэтому миллиардеру не было обидно за свою беспомощность.
Постельный режим снимал нагрузку на мышцы, а голова продолжала работать в прежнем напряженном режиме. Встречаться с астронавтами никому, кроме персонала городка, не разрешалось, но связь была налажена в реальном времени. Это позволяло Теону непосредственно, хоть и дистанционно, руководить своей бизнес-империей и участвовать в миссии, подсказывая новой смене астронавтов на орбите Марса, как общаться с ковчегом. Проблема была в том, что общения как такового не было. Фобос ждал решения Земли, а Земля ждала результатов исследования водорослей.
Для начального изучения первого образца инопланетной жизни на орбите была собрана небольшая лаборатория. Однако ученых ждало разочарование. Сфера, в которой находилась культура не раскрывалась в невесомости. Даже помещенная в аквариум с океанической водой, она не хотела выпускать водоросли. Это делало первый этап исследований на орбите невозможным. Через некоторое время контактер, занявший место Теона, подтвердил, что для срабатывания капсуле необходимо наличие гравитации. После этого пришлось форсировать сооружение защищенной лаборатории на одном из пустынных островов российского севера. В результате этой задержки практические исследования начались только через месяц после возвращения Теона на Землю.
Первые результаты были обнадеживающими. Как только сфера попала в герметичный бассейн с морской водой, ее створки раскрылись, выпустив мутное облако культуры. Вскоре на поверхности образовалось буро-зеленое пятно, из которого манипулятором была изъята проба. Ее изучение подтвердило соответствие морфологии формулам, переданным ранее Фобосом.
Культуру разделили на несколько частей, которые поместили в отдельные изолированные аквариумы для наблюдений. Воздух в одном из них насытили углекислым газом. Буквально через сутки в структуре водорослей появились напоминающие волосы нити, а чуть позже – древесные волокна. Стало очевидно, что все работает в точности так, как описал Фобос. Марсианский механизм фотосинтеза работал и на Земле. Водоросли изымали двуокись углерода из воздуха и связывали углерод в древовидный каркас, а кислород отдавали в атмосферу.