Мартин Лютер и Томас Мюнцер, или Начала бухгалтерии
Шрифт:
ВИЛЛИНГЕР
Да.
МАКСИМИЛИАН
Ловко. У меня здесь рейхстаг…
ФУГГЕР
У вас рейхстаг? Ваше величество, вы забываете, что этот рейхстаг оплачиваю я.
МАКСИМИЛИАН ( растерянно)
Виллингер…
ВИЛЛИНГЕР
Вы не могли бы дать его величеству денег хотя бы на карманные расходы?
МАКСИМИЛИАН
Мне же нужно поить этих обезьян, а у меня нет ни пфеннига.
ФУГГЕР
Сто тысяч.
МАКСИМИЛИАН
Что мне сто тысяч. Они пьют, как лошади.
ФУГГЕР
Триста тысяч.
МАКСИМИЛИАН
Я
ФУГГЕР
Без процентов.
МАКСИМИЛИАН
Чудесно. Я же говорю, он человек. С ним можно иметь дело.
ВИЛЛИНГЕР
А какие условия?
ФУГГЕР
Вы рассчитываетесь со мной поставками руды. Кроме того, на сто тысяч вы купите транспорт руды с моего склада в Инсбруке, превосходный товар.
ВИЛЛИНГЕР
Наши эксперты обследовали вашу инсбрукскую руду. Она никуда не годится. Отходы.
ФУГГЕР
И, кроме того, на восемьдесят тысяч партию прекрасного полотна, тоже из Инсбрука.
ВИЛЛИНГЕР
Спасибо. Эту партию мы тоже знаем. Это не полотно. Это тряпье. Вы что же, хотите подсунуть императору тряпье и шлак?
ФУГГЕР
Ео величество может отказаться.
МАКСИМИЛИАН
Где мне подписать?
Шварц подает ему вексель. Максимилиан собирается подписать.
ВИЛЛИНГЕР
Разрешите? ( Берет вексель.) Ваше величество дает расписку на триста пятьдесят тысяч. Это на пятьдесят тысяч больше, чем вы получаете. Сто восемьдесят тысяч вы отдаете за бросовый товар. Таким образом, ваше величество платит двести тридцать тысяч, чтобы получить триста тысяч, которые к тому же подлежат пересчету на поставки руды.
МАКСИМИЛИАН
Ну вот, а я думал, что это хорошая сделка.
Виллингер откладывает весель и выходит.
(Подписывает.) Я думаю, мне и вправду лучше поскорей умереть.
Каэтан сидит в кресле. Лютер, Файлич и несколько советников поднимаются на помост.
КАЭТАН
Кто из вас Лютер?
ЛЮТЕР
Я, ваше высокопреподобие.
КАЭТАН
А прочие господа?
ЛЮТЕР
Мои советники.
КАЭТАН
Попрошу господ советников на некоторое время удалиться в соседнюю залу.
Советники медлят.
Я не людоед.
Файлич шепчет что-то на ухо Лютеру. Лютер кивает. Файлич и советники сходят с помоста. Лютер бросается на землю.
Встань, сын мой.
Лютер выпрямляется, но остается на коленях.
Но, сын мой, что означает это представление? Встань,
ЛЮТЕР
Простите, преподобный отец. Так мне было приказано.
КАЭТАН
Лучше бы ты явился вовремя.
ЛЮТЕР
Простите, преподобный отец, я должен был подчиняться приказаниям советников курфюрста. Они настаивали на предоставлении императорской охранной грамоты.
КАЭТАН
Это улажено с твоим курфюрстом. Разве тебя не информировали?
ЛЮТЕР
Меня информировали, преподобный отец, и, тем не менее, я должен был строго следовать приказаниям…
КАЭТАН
…советников курфюрста. Да. Твой курфюрст очень озабочен твоей судьбой.
ЛЮТЕР
Не понимаю, преподобный отец.
КАЭТАН
Так вот, послушай, сын мой. Мы оба в достаточно неприятном положении, и прежде, чем начнем беседовать официально, давай побеседуем разумно. Ты обнаружил неоторые неправильности в деле с индульгенциями…
ЛЮТЕР
Простите, преподобный отец, что я вас перебиваю. Это не так.
КАЭТАН
Что?
ЛЮТЕР
Ко мне приходили знакомые, они возмущались тем, как происходит продажа индульгенций. Я пытался избегать бесед на эту тему, но они высказывались в таком духе, что это даже угрожало авторитету папы.
КАЭТАН
Ужасно.
ЛЮТЕР
Что мне оставалось делать? Я отнюдь не собирался выступать против торговцев индульгенциями. Больше того, я всем сердцем желал, чтобы их проповеди казались каждому истинной правдой. Но мои собеседники выдвигали такие убедительные возражения и были так настойчивы, что, в конце концов, приперли меня к стене.
КАЭТАН
Однако, тезисы против индульгенций писал ты?
ЛЮТЕР
Я хотел только дискуссии. Мне это казалось лучшим выходом из положения, ибо я не хотел ни с кем соглашаться и никому противоречить. Я совсем не имел в виду доставлять папе какие-либо неприятности.
КАЭТАН
Ты — может быть.
ЛЮТЕР
Не понимаю, преподобный отец.
КАЭТАН
Похоже, что здесь принято не понимать.
ЛЮТЕР
Я и этого не понял, преподобный отец.
КАЭТАН
Так слушай же, сын мой. Ты придаешь этому слишком большое значение. Я допускаю, что проповеди были ложными, многое было неправильным, но что с того. Главное, чтобы в кассу поступали деньги.
ЛЮТЕР
А души верующих?
КАЭТАН
Сейчас мы говорим о деньгах. Индульгенции — это налог, побор, и больше ничего. Даже твой христианнейший курфюрст в свое время просто удержал доходы от продажи индульгенции за участие в войне против турок и основал на них твой университет.
ЛЮТЕР
Потому что вы с турками не воюете.
КАЭТАН
Вы хотите поставить папе в упрек, что он не ведет войны?
ЛЮТЕР
А что скажет папа, если султан войдет в Рим?
КАЭТАН
Папа — человек воспитанный, он скажет ему «здравствуй».
ЛЮТЕР
Вы издеваетесь надо мной.
КАЭТАН
Любезный сын мой, ты и это принимаешь слишком всерьез. Вы, немцы, ужасный народ. Послушай, турки очень милые люди. Султан — благородный человек. Мы с ним прекрасно понимаем друг друга. Ведем торговлю, наживаем деньги. Все хотят жить.