Мартиролог. Дневники
Шрифт:
У Любимова всё осложняется: он лишен театра, который передали, как я и ожидал, Губенко (трупоед). (А предлагали Захарову и Эфросу, которые отказались.) Он дал интервью в Лондоне, что его преследует КГБ. Почему? Непонятно. Хотят вывезти? Он, по-моему, преувеличивает.
Сахарову очень плохо: у Елены Боннер был инфаркт, дом оцеплен охраной КГБ. Они совершенно изолированы и не имеют ни еды, ни лекарств.
На мое письмо Черненко никакого ответа.
Тяпус был очень болен. Грипп. Температура сорок держалась четыре дня. Сегодня упала до 37,1. Слава Богу!
В Германию, боюсь, съездить не сможем, из-за soggiorno
Вчера были с Ларой в гостях у Нормана. У него был день рождения.
Был на телевидении, взял письмо о готовности RAI работать со мной (для soggiorno). Обедал у Джованни Берлингуэра, брата секретаря итальянской компартии. Он уже разговаривал с «товарищами», и те с энтузиазмом согласились нам помогать. (Я объяснил Джулиане все трудности этого дела.) Они надеются, что Берлингуэр в течение месяца уедет в Москву для встречи с нашим, советским (партийным, вернее) начальством. И тогда он обязательно будет говорить о нашей проблеме и просить за нас (работа в течение трех лет и Анна Семеновна с Тяпой).
Поездка в Германию откладывается. Из-за soggiorno и возвратной визы, которая должна быть дана на отдельной бумаге.
Лариса больна. Высокая температура и очень сильный кашель.
Интересно, что продюсеры скажут по поводу «Жертвоприношения». Очень интересно.
Выяснилось, что человек, посланный в Москву, чтобы передать деньги Анне Семеновне, никаких денег не отправил, вернее, не передал. Хотя сказал, что приходил и звонил в квартиру. Что, конечно, неправда. Владимов говорит, что он, может быть, испугался слежки.
Сегодня звонил Слава Ростропович, сказал, что нам надо писать последнее письмо Черненко с обещанием устроить шум на весь мир и требовать сына через международные организации и самые высокие сферы в политических кругах Запада. Над нашими надеждами на Берлингуэра, шведов и Андреотти он посмеялся и сказал, что наш единственный путь — это скандал и нажим. А такой компромисс, как сейчас, им только на руку. Обещал денежно помочь, если мы нуждаемся. Я сказал, что непременно обращусь к нему, как только почувствую необходимость в деньгах.
Франко привез Андрюшино письмишко, которое привезла Лора. Она, оказывается, перед отъездом из Москвы была у наших и оставила им даже какие-то деньги. Я не верю в ее искренность: просто мы ей понадобились зачем-то.
Сегодня разговаривали с Тяпой. Он выздоровел, но у Анны Семеновны высокое давление: она перенервничала по поводу Андрюшиной болезни. Кажется, с поездкой в Германию не получается: некуда поставить возвратную визу. Надо (в будущем) хлопотать о специальном документе для путешествий. Итак:
1. Андрюша Яблонский в Париже ищет пути, чтобы помочь нам и уже, как он говорит, начал кое-какие переговоры.
2. Берлингуэр.
3. Шведы.
4. Будущая встреча с Андреотти.
Что-то мало надежды на них на всех…
Вчера прилетели из Франкфурта — напишу потом. Видели Владимовых. Заключил контракт с берлинским издательством на книгу.
В Берлине виделся с президентом Академии искусств, который поздравил меня со стипендией. Весной 1985 г. я буду получать тысячу долларов в месяц (1.600.000 лир). И квартиру в Берлине, если мы захотим там жить. Т. е. 1.600.000 x 12 = 19 млн 200 тыс.
Андрей Тарковский в Англии
Приезжала Анна-Лена с Катинкой (директрисой), говорили о будущей картине. RAI, кажется, тоже примет участие в постановке. А пока что Шведский киноинститут и английская фирма, поставившая «Ганди». Этого не хватит, нужно будет, как считает Анна-Лена, два с половиной миллиона долларов. Франко будет организовывать выпуск картины, т. е. монтаж, озвучание (английское, итальянское, французское), запись шумов, монтаж музыки и проч. Он очень доволен. Сложности с Нюквистом, который, насколько я понял, хочет явиться прямо на съемку. Меня это не устраивает. Я привык работать с оператором в содружестве. Мои прокатчики из ФРГ собираются связываться с Анной-Леной насчет участия в «Жертвоприношении» и «Гофманиане».
Подал идею Тине (из Берлина) вытащить Сашу Сокурова, чтобы делать фильм обо мне. Только как?
Виделись с Владимовыми, Жора всячески помогает и уже связался с Копелевым, который обещал помогать.
Анна-Лена говорит, что Пальме будто бы говорил с Громыко насчет нас, и тот будто бы ответил, что это не его компетенция, но что он, вернувшись в Москву, будет говорить обо мне (о нас).
Дж. Берлингуэр сказал, что их генеральный секретарь намерен говорить в Москве с нашими, когда поедет туда на переговоры. Серджо Рапетти обещал сегодня звонить из Милана, чтобы сказать, на какой день для нас назначено свидание с Андреотти. Володя Максимов сказал, что он (Андреотти) может помочь, а Берлингуэр — нет.
Звонил Любимов, он очень растерян, напуган КГБ или делает вид, что напуган. Мне очень жаль его.
У Тонино опухоль в мозгу. Вчера он отправился в Москву на операцию к Коновалову.
От Черненко ни слуху ни духу.
Франко сказал, что его искали из посольства СССР по телефону. Оставили свой. Когда Франко позвонил по телефону, который ему оставили, ему ответили, что номер неправильный. Может быть, Франко ошибся действительно? А может быть, это была проверка, насколько Франко реагирует на звонки из посольства (т. е. связан ли он со мной). В любом случае они что-то суетятся. Не опасно ли для нас это? Звонил Нарымов Франко. Вернее, его (Нарымова) секретарша оставила для меня телефон Абдрашитова, который якобы хотел меня видеть. Я не дозвонился.
Тамара Огородникова и Демидова собираются в Италию (кажется, в разное время). И тоже намереваются нас увидеть. Какие они смелые, ей-богу! К чему бы.
Андрюшенька совсем замучился, не меньше нас. Если не больше.
Чем-то всё это кончится? Господи, помоги!
Обсуждается контракт с Анной-Леной. Я запросил 300 тыс. долларов. Т. е.480 м[иллионов]. Анна-Лена сказала адвокатессе, что это много. Много, конечно. Может быть, придется уступить. Кризанти уехал в Южную Америку выбирать натуру для Рози (!?). Некорректно.