Маруся и близнецы
Шрифт:
— До понедельника нет смысла, — сказал Никита.
— Посмотрим, — ответил Макар.
— Если б я был уверен, — задумчиво протянул Никита. И дальше, не меняя тона, спокойно: — Марусь, ужинать будешь?
В мгновение ока она оказалась в своей спальне, вновь ловя суматошное дыхание.
Заперла и другую дверь, скинула халат и забралась в постель. Ну и что, что только десять и закат только-только начал разгораться. На природе вообще полезно ложиться спать с заходом солнца. К тому же сегодня она столько нервничала…
Что
Проснувшись через несколько часов, уже глубокой ночью, от знакомого удара пяток о землю. Вторая пара пяток вновь болталась на уровне верхнего края ее окна.
Они что — через дверь ходить не умеют?
И куда вообще они собрались? В деревню?
Ну разумеется. Молодые парни облапали молодую девчонку, рассчитывали на сладенькое, а сестренка — не дала. Куда еще идти? В деревню по бабам!
Маруся разъяренно фыркнула, закуталась в одеяло поплотнее и закрыла ухо подушкой, чтобы не слушать, как они шастают туда-сюда.
Утром надо встать пораньше и сбежать из этого дурдома!
20
Но плану побега не суждено было сбыться.
Будильник остался в телефоне, а тот превратился в безмолвный кирпич. А без его помощи Маруся после всех переживаний предыдущего дня проспала аж до полудня. И проснулась урчания в животе. Урчало же от невероятного запаха свежеиспеченных блинчиков, распространявшегося по всему дому.
Блинчиков и кофе.
С нотками вишневого джема.
— Марусь, выходи завтракать! — одновременно со стуком в дверь раздался голос кого-то из близнецов.
Маруся подорвалась с кровати, чтобы еще раз проверить задвинут ли засов, обнаружила, что так и уснула голой, сорвала с кровати одеяло, закуталась в него и в последнюю секунду едва удержала свои пальцы, уже отодвигающие задвижку.
— Идешь? — снова поинтересовались из-за двери.
Кто именно — черт его знает, по голосам братцев она все-таки не умела распознавать.
Где уж там — если у них даже отпечатки пальцев и рисунок радужки одинаковый! Если ты не растешь с этими подонками в одном доме с десяти лет, то и не поймешь, кто есть кто, будь ты хоть самый сложная система анализа ДНК.
— Иду… — буркнула Маруся, придерживая одеяло на груди.
Ее разрывали на части две разнонаправленные силы.
Одна требовала немедленно отправиться за блинчиками с вишневым джемом.
Блинчики, которые ТАК пахнут, должны быть немедленно уничтожены!
Другая напоминала, что больше всего на свете она хотела оказаться этим утром как можно дальше от сводных братцев.
Так и не решив, к какой из них ей хочется прислушаться больше, Маруся принялась одеваться. Льняная рубашка с длинным рукавом и такие же брюки — максимально скромный наряд, чтобы никого не провоцировать. И все равно ее руки тряслись, когда она открывала дверь.
На
У плиты пританцовывал полуголый Никита с двумя сковородками в руках. Он ловко перебрасывал блинчики с одной на другую и что-то напевал себе под нос.
Вошедшей Марусе он кивнул — слегка неловко — и чуть не уронил блинчик на пол.
Когда она села за стол, Макар, не глядя, бросил ей на колени букет ромашек.
Это был странный и неловкий завтрак. Маруся ела восхитительные блинчики молча, не поднимая глаз. Близнецы болтали, но старались касаться только нейтральных тем. Тщательно обсудили прекрасную погоду, которая стоит уже неделю подряд. Посетовали на ворон, которые приносят на крышу дома свою добычу и по утрам за нее дерутся, мешая спать. Немного поспорили о том, кто будет поливать мамины помидоры и собирать ягоды.
Спохватились — и поставили перед Марусей целую миску желтой клубники.
Самой редкой и самой вкусной, ее любимой. У нее загорелись глаза, и она даже съела почти половину, прежде чем очнулась:
— А вам?
Макар с Никитой переглянулись и в два голоса заверили, что совсем-совсем не любят желтую клубнику.
Вот только Маруся помнила, что в детстве они ее обожали и всерьез обиделись в тот раз, когда она объела грядки в одиночку и потом еще свалила на них.
— Мы посмотрели твою машину, — небрежно бросил Никита, выливая на сковородку остатки теста. — Там ерунда была полная, она уже на ходу.
— Может, и телефон восстановите? — не выдержала Маруся.
— Я могу подключить к своему ноуту, — тут же отозвался Макар. — Но они синхронизируются. Ты уверена, что хочешь оставить весь свой архив у меня?
Маруся только фыркнула, доедая невероятно сладкую и пахнущую летним полднем клубнику.
— Тогда поеду после обеда, — сказала она, снова опуская глаза.
Смотреть на них, загорелых, полуобнаженных, таких же наглых, что и вчера — и помнить, как их руки касались ее так настойчиво, так нежно, так сладко — было невыносимо стыдно.
Даже когда Макар просто передвигал сахарницу поближе к себе, она вздрагивала от того, как его пальцы обнимали ее фарфоровый бок и слегка поглаживали выпуклые цветы.
А когда Никита, закончив с блинами, прошел за ее спиной, на мгновение окунув в свой горячий мужской запах, она до побелевших костяшек стиснула свою чашку, чтобы удержаться от порыва вдохнуть этот запах глубже.
Но все, что было между ними — осталось в пахнущей хвойным маслом полутьме бани. Сейчас были блинчики, кофе, болтовня о погоде и — букет ромашек на коленях.
— Мы сегодня хотели на лодке прокатиться к дальнему острову за излучиной. Грибы там пособирать, позагорать. Хочешь с нами? — предложил Никита.