Марья-искусница
Шрифт:
– Так Васятка придет, с ним и будем работать, – негромко вставила девушка и покраснела.
– Что, Васятка! – вскинулся старый кузнец. – Когда он придет?! Робить-то каждый день надо. Ты думаешь, что
Девушка просидела в полутемной, освещаемой лишь слабым пламенем затухающего горна кузнице до глубокой ночи, с трудом разбирая каракули Никанорыча и рассматривая наброски различных изделий из металла.
«Были же мастера в России?» – изумлялась она, разглядывая в журнальных вырезках диковинно-переплетенные орнаменты металлических узоров.
Затем ее мысли потекли совсем в другом направлении.
– А ведь, пожалуй, прав Никанорыч насчет помощника. Старику уже восемьдесят и неизвестно, сколько он еще проработает. И насчет Сеньки прав, – Маша вспомнила похотливо-оценивающий взгляд Семена и брезгливо передернула плечами, невольно вспоминая.
Однажды, вычищая горн от шлака, Маша задержалась в кузнице допоздна. Выбросив сгоревшие останки древесного угля на улицу, девушка решила навести в помещении относительный порядок и с упоением принялась за работу. Протирая закопченное стекло в крохотном оконце, Маша почувствовала присутствие в кузнице постороннего человека и резко обернулась.
Позади нее стоял Сенька и, насмешливо улыбаясь, приценивающе, в упор разглядывал покрасневшую от злости девушку.
– Хороша, Маша, – процедил он. – Еще немного и будет наша, – приблизившись вплотную, Семен попытался обнять ее.
Маша проворно отскочила в сторону и, схватив кувалду, угрожающе взмахнула ею перед собой.
– Только тронь! – гневно процедила разъяренная девушка. – Зашибу!
– Ой, ой, какие мы недотроги! Давно ли с Васькой-то кувыркаться перестала?! – Сенька насмешливо выплевывал унизительные слова. – Чем он лучше меня? Разве что не хромой? Так в постели-то не видать. Чего ты кобенишься? Никто не узнает, – он снова сделал попытку обнять девушку.
Конец ознакомительного фрагмента.