Машенька и опер Медведев
Шрифт:
"Пусть сзади прокатится. Нечего голодных медведей дразнить, а потом кидать!" - припоминаю, как она облизывала губы после "Озорного мишки"... Усмехаюсь себе. Ладно... Еще на девчонку я не злился. Просто по-человечески помогу и всё. Новый год все-таки.
Подхожу к дежурке, в окне за стойкой тоже восседает манекен, судя по сдвинутой на лицо фуражке.
Отряхиваюсь от снега, захожу внутрь.
А нет, не манекен, дежурный двигает фуражку на затылок. Лицо знакомое, имя не помню.
– Здорово, лейтенант, - тяну руку, пожимает.
– Девочку Ваши должны были привезти.
– Там, - кивает на коридор.
Прохожу мимо обезьянника. Какой-то приблатненный чувачок, опираясь предплечьям на решётку выставил кисти с поплывшими татухами в проход.
– Ээ... братан...
– пренебрежительно.
– Сигаретой угости.
Игнорируя прохожу дальше. Побриться бы, а то скоро бандиты за своего начнут принимать.
– С новым годом, коллеги, - оглядываю дежурку.
– Капитан Медведев. Кто мне зво...
– натыкаюсь взглядом на сидящую в уголке Машу. Вай! Пай-девочка! Осталось только ручки на коленки положить и два банта.
Встречаемся взглядами, Маша густо покрывается краской. Прелесть... Хочется заставить её смотреть в мои глаза близко-близко и впитывать эту эмоцию. Цепляет... Маша, не выдержав моего взгляда, закрывает лицо ладонями. Жму руки ментам.
– За что забрали-то?
– С другим человеком перепутали.
– Бывает. А где?
– Вокзал.
– Это же наша территория.
– Автовокзал, в смысле.
– Мм...
Логично. Там можно и без паспорта с водителем договориться.
– Пойдём, горюшко моё, - киваю ей на выход.
Поджимая губы, пытается спрятать улыбку. В глаза не смотрит. Щеки горят яркими пятнами.
– До свидания...
– оглядывает всех.
Вежливая ты моя!
Как провинившаяся девочка идет впереди меня по коридору на выход. О, да. Я бы отшлепал эту попку!
Вот теперь "настроение" поднимается, как положено, мешая ровно идти.
Маша неуверенно притормаживает перед обезьянником и опасливо начинает обходить торчащие руки.
Пинаю с грохотом по решётке.
– Лапы втащил обратно, - рычу я.
Марья испуганно оборачивается. Мужик, выпрямляясь, лениво втягивает кисти.
– Пойдем...
– успокаивающе приобнимаю за плечи. Выходим с ней на улицу. Разворачивается, поднимая опять на меня свои чистые девичьи очи.
– Спасибо, Михаил!... Вы - мой герой.
Мысленно поправляю медаль.
– Надеюсь, тебе хотя бы стыдно? Я из-за тебя без подарка остался.
– Простите, - покусывает губу.
– Я пойду?
Пушистые ресницы хлопают... сейчас взлетит!
– Э, нет, Марья. Я тебя лично в поезд до Воронежа посажу. А то, боюсь, в следующий раз мне прямо во время "дарения подарка" кто-нибудь позвонит и психику мою окончательно сломает.
– Не совсем понимаю, что Вы имеете в виду.
– Главное, я понимаю.
Открываю ей заднюю дверь, помогаю сесть.
– Сначала в участок, потом на вокзал.
– О, нет! Нужно наоборот.
Но наоборот нельзя, остынут пицца и пончики.
– Во сколько поезд?
– Через час двадцать.
– Как раз успеем.
В зеркало заднего вида Машу почти не видно. Только коробку со сладким подарком, что я переставил назад. Но мой взгляд постоянно пытается поймать ее розовые щёчки.
– Можно, я мандаринку возьму.
– Можно. Пончик хочешь? Горячий.
Пятисекундная тишина...
– Хочу...
Скромняжка.
– Только не крошить и маслом не капать!
– предупреждаю я грозно.
– Тачка только из химчистки.
Протягиваю ей назад коробку с пончиками, испытывая парадоксальное удовлетворение от того, что покормлю эту маленькую паразитку.
"И что это за хрень опять со мной неведомая происходит?" - прислушиваюсь к своим новым ощущениям.
Тормози Медведь, ты ж мужик, а не бабушка. Чувство удовлетворения с тобой должно случаться не при виде пончика между ее нежных губ, а при виде между её нежных губ совсем другого прибора.
В глаза бьёт свет фар со встречки, сбивая меня с будоражащей мысли. Тачку бросает по скользкой дороге на мою полосу, и я резко бью по тормозам, уводят свою в сторону. Маша испуганно вскрикивает. На вираже, краем глаза вижу в зеркало заднего вида фейерверк из политых цветной и еще не застывшей глазурью пончиков.
Избежав аварии выруливаю на полупустую дорогу.
Сердце колотится... Медленно еду дальше. Пончики...
– Маша!...
– М?
– тоненько.
– Мои сиденья девственно чисты, правда?
– Ваши глазированные сиденья?
– Маша!!
– рычу я.
– Увы. Девственно чиста теперь здесь только я.
– Я тебя выпорю!
– За что?!...
– Было бы за что...
Тихо матерюсь, вспоминая недобрым словом своих пацанов, которым приспичило задержать эту ходячую катастрофу. Так бы жил и горя не знал. А тут...
– Михаил, тут последний пончик в коробочке остался, будете?
– Доедай... и там, в коробочке с конфетами - медалька.
– Да, нашла...
– Смело надевай!
– А?
– Первое место, Маш. За организацию мне проблем в уходящем году.
Глава 4 - Маша-Бумеранг
– О, ну наконец-то!
– дружным энтузиазмом встречают меня опера.
Дежурка маленькая, оперов семеро. Помещение для нас непривычное, и все сталкиваются, несогласованно двигаясь в неосвоенном еще пространстве.
– А то мы уже помясистее начали жертву выбирать!
– изрекает маленький лысый Крольков.
– Айдарова, например.