Машина бытия
Шрифт:
Эрик взял кусачки, подошел к психозонду, отрезал записывающий контур и вытянул его из аппарата. Подкатил клетку психозонда к верстаку и аккуратно, сверяясь со схемами, подсоединил воспроизводящий контур. Затем он взял провода от монитора и аудиоблока и вставил их в разъем энцефалографа. Он подключил к готовой системе тестовый источник питания и начал на глаз регулировать силу тока, чтобы сбалансировать сопротивление. На тестирование и обрезание проводов у него ушло больше часа, да еще понадобилось установить несколько дополнительных предохранителей.
Он
«Осцилляция будет повсюду, – подумал он. – Как же уравновесить это чудовище?»
Эрик задумчиво почесал подбородок.
«Что ж, посмотрим, на что способен этот гибрид».
Часы над верстаком показывали 06:45 утра. Сделав глубокий вдох, Эрик вставил предохранитель в переключатель реле мощности и закрыл его. Провод в контуре приемного устройства раскалился добела, предохранитель вылетел. Эрик открыл переключатель, взял тестовый измеритель мощности и вернулся к машине. Он никак не мог понять, что не так, и принялся снова изучать схемы.
– Может, слишком высокая мощность… – Он вспомнил, что его сверхмощный реостат сейчас в ремонте, и подумал, что стоит подключить запасной генератор, который он использовал в одном из экспериментов. Генератор находился в углу под кучей ящиков. Эрик помедлил и повернулся к психозонду. – Хоть бы одним глазком взглянуть на этот музикрон…
Он уставился на аппарат.
– Резонансный контур… Что еще? – Он попытался представить себе взаимодействие компонентов, как будто он был частью машины. – Я что-то упустил! Тут есть что-то еще, и мне кажется, я уже знаю, что это, я уже об этом слышал. Я должен увидеть схему музикрона.
Он отвернулся, вышел из лаборатории и поднялся по лестнице в кухню. Взял из коробки в шкафу кофейную капсулу, положил ее у раковины. Зазвонил видеофон. Это была служащая из тур- агентства. Эрик выслушал ее сообщение, поблагодарил, отключил связь и снова принялся за вычисления.
«Отставание на двадцать восемь часов, – подумал он. – Каждый раз. Вряд ли это совпадение».
У него слегка закружилась голова, и вскоре навалилась страшная усталость.
«Нужно отдохнуть. Вернусь к этому, когда высплюсь».
Он медленно пошел в спальню, сел на кровать, скинул сандалии и лег. Он слишком устал, раздеваться не было сил. Но заснуть не удавалось. Он открыл глаза, посмотрел на часы: 07:00 утра. Вздохнув, снова закрыл глаза, погружаясь в полусонное состояние. Неясная тревога продолжала грызть его сознание. Он снова открыл глаза, посмотрел на часы: 09:50 утра.
«Странно… Прошло столько времени, а я ничего не почувствовал, – подумал он. – Наверное, все-таки заснул».
Он закрыл глаза. Снова закружилась голова, будто он превратился в несомый течением корабль, – блуждающий, что-то ищущий, подхваченный водоворотом.
«Надеюсь, он не видел, как я ухожу», – подумал Эрик.
Веки резко поднялись, и на секунду он увидел на потолке у себя над головой вход в унитуб. Он покачал головой.
«С ума сойти! Откуда это взялось? – спросил он себя. – Совсем заработался».
Он повернулся на бок и, прикрыв глаза, начал погружаться в дрему. И тут же почувствовал, что находится в лабиринте из проводов. Сквозь него прошла настолько сильная волна ненависти, что он ужаснулся, не в силах объяснить ее или понять, на что она направлена. Он стиснул зубы, помотал головой, открыл глаза. Ненависть исчезла, оставив после себя слабость. Он закрыл глаза. В сознание проник тонкий аромат гардений. Сквозь оконные ставни он видел рассвет. Глаза раскрылись. Эрик сел в постели и обхватил голову руками.
«Обонятельная стимуляция, – подумал он. – Зрительная стимуляция… Слуховая стимуляция… Почти полная сенсорная реакция. Это что-то значит. Но что?»
Он покачал головой и снова бросил взгляд на часы: 10:10 утра.
В Пакистане на окраине Карачи на пыльной обочине древней дороги сидел мудрец-индуист. Мимо двигалась вереница грузовиков Международного Красного Креста, в которых везли специально отобранных больных Синдромом на летное поле в дельте Инда. Завтра больными займутся в новой клинике в Вене. Моторы грузовиков гудели и ревели. Мудрец рисовал пальцем на песке древний символ. Порыв ветра от проходящего грузовика пронесся по изображению Брахмапутры, исказив его. Мудрец печально покачал головой.
Кто-то ступил на коврик перед дверью в квартиру Эрика, о чем ему сообщил дверной звонок. Он нажал на выключатель сканера возле кровати, посмотрел на главный экран в спальне, на котором появилось лицо Колин. Он набрал код, чтобы открыть дверь, ошибся, попробовал снова. На сей раз все получилось. Пригладив руками волосы, Эрик застегнул спецодежду и вышел в коридор.
Стоя в коридоре, Колин выглядела маленькой и застенчивой. Когда Эрик увидел ее, в нем проснулась решимость, затмившая все прочие чувства. «Надо же, всего один день, а ты уже на крючке», – подумал он про себя.
– Эрик, – сказала она.
Ее тело было теплым и мягким. От волос исходил приятный аромат.
– Я скучал по тебе, – признался он.
Она отстранилась и подняла глаза.
– Я тебе снилась?
Он поцеловал ее.
– Нет, я видел обычные сны.
– Доктор!
Улыбка смягчила язвительность ее тона. Она отодвинулась и скинула подбитую мехом накидку, из внутреннего кармана которой вытащила плоскую синюю книжицу.
– Вот схема. Пит ни о чем не подозревает.
Она вдруг пошатнулась и, тяжело дыша, сжала его руку.
Он испуганно поддержал ее.
– Что с тобой, дорогая?
Она покачала головой, дрожа и глубоко вдыхая.
– Ничего… просто голова немного болит.
– Ничего себе немного, – пробормотал он, коснувшись тыльной стороной ладони ее лба. Лоб был горячим. – Ты не заболела?
Она покачала головой.
– Нет. Уже проходит.
– Что-то мне это не нравится. Ты завтракала?
Она успокоилась.
– Нет, но я вообще редко завтракаю… Талия, сам понимаешь.
– Глупости! Иди сюда и поешь фруктов.