Машина мышления. Заставь себя думать
Шрифт:
• оценка результата действия (насколько параметры поставленной цели достигнуты);
• следующее, модифицированное действие, если искомая цель не достигнута.
То есть с этой частью всё просто — как с тем самым кондиционером. Ситуацию усложняет левая сторона схемы.
По идее, цель может быть запрограммирована генетически — например, системы нашего организма настроены таким образом, чтобы температура тела равнялась 36,6 градуса по Цельсию.
В этом случае всё понятно — множество факторов, множество петель обратной связи и как результат — стабильная
Однако нам эта система не кажется «умной» (что, конечно, несправедливость вышей пробы!). И лишь потому, что 36,6 °C — это не мы выдумали, а природа.
Умной мы считаем систему, которая, как нам кажется, ставит перед собой цели самостоятельно. Но давайте внимательнее присмотримся к той самой левой стороне схемы «функциональной системы». <
Здесь вроде бы речь идёт о процессе формирования «цели» (или «акцептора результата действия», или, как говорил сам Пётр Кузьмич, — «потребного будущего»):
• состояние среды (обстановочная афферентация и пусковой стимул);
• восприятие среды организмом;
• оценка ситуации в среде с точки зрения «памяти» (прошлого опыта) и актуальных потребностей (мотивация);
• принятие решения о необходимости действовать (мышление);
• формирование цели (план и программа действий).
Всё, как кажется, предельно логично: состояние среды, оценка ситуации, формирование цели и план, как действовать, чтобы её достичь.
Но сам ли организм ставит себе цели? Возникает стойкое ощущение, что да. Более того, конкретные цели он и в самом деле ставит себе сам.
Но вот одна загвоздка: не будь в этой системе потребностей, заложенных как раз «генетически» (или потребностей, сформированных на их основе), эта машина не сдвинулась бы с места.
Более того, она бы даже была не способна оценить состояние среды.
Иными словами, схема Петра Кузьмича Анохина, описывающая сложные организмы (функциональные системы), на самом деле ничем не отличается от общей формулы петли обратной связи.
То, что некая система кажется нам «разумной», «сложной» или «живой», ещё не значит, что она обогатилась каким-то чудесным элементом, вдохнувшим в неё «жизнь», «дух», «сознание» или ещё что-то в этом роде.
Нет, то, что у нас возникает такое ощущение, свидетельствует ни о чём другом, как о нашей ограниченности, интеллектуальной бедности — система так сложна, что мы не в силах её понять.
И естественно, не понимая её, мы начинаем приписывать этой системе мистические свойства, как когда-то наши предки приписывали их своим тотемам, шаманским фетишам и природным стихиям.
Если бы мы могли увидеть все петли обратной связи, усложнённые многоуровневой иерархией системы, мы, можете быть уверены, не обнаружили бы ни в жизни, ни в сознании ничего из ряда вон выходящего.
В просто организованной системе обратные связи работают в одном времени со средой: ситуация — оценка — решение — действие. И они нам понятны, поскольку наша обыденная жизнь протекает именно в таком — линейном — времени.
А в таких сложных системах, как биологический организм или, например, наш мозг, время имеет множество дополнительных измерений.
Как так? Откуда там берётся такое дополнительное… «нелинейное» время?
Можно попытаться объяснить это таким образом… Чем сложнее система, тем больше в ней подпроцессов, каждый из которых и сам в определённом смысле является полноценным процессом. И для каких-то процессов «ситуация» — это уже «решение» или «действие», а «оценка» — «ситуация» или «действие» и т. д.
Вот и получается, что одновременно происходит множество накладывающихся друг на друга процессов, создающих специфическую плотность нелинейного времени. И разумеется, это очень сложно понять мозгам, которые созданы для существования в мире линейного времени.
Впрочем, об одной существенной инновации, которую подарило нам это усложнение систем, нельзя не сказать отдельно. Возвращаясь к левой части анохинской схемы, мы видим здесь такую опцию, как «память».
Да, разумеется, память не самостийна, не имеет ни своей воли, ни права выбора. То, что сохраняется, удерживается в ней, определяется теми потребностями, которые двигают, направляют систему в целом.
Однако после того, как память сформировалась, она сама по себе может стать своего рода новой плоскостью соприкосновения со средой. И этот факт стал предметом самого глубокого изучения в современной нейробиологии.
В своё время и Пётр Кузьмич писал об «опережающем отражении» — то есть о способности мозга предсказывать будущее. Но сейчас этот феномен приобрёл ещё больший вес и статус в академической науке, получив новое название «предиктивное кодирование».
Одними из первых за пределами нашей страны с этим эффектом столкнулись когнитивные психологи-Джеймс Макклелланд, который работал тогда в Гарвардском университете, и Дэвид Рамелхарт из Калифорнийского университета в Сан-Диего.
Они показывали своим испытуемым существующие и несуществующие слова и следили за тем, сколько им потребуется времени на то, чтобы опознать в них конкретные буквы19.
Выяснилось, что, глядя на существующее слово (например, «взбудоражить»), мы быстрее находим нужную букву, нежели в несуществующем (например, «идскутнрудал»).
То есть наш мозг заранее предсказывает, есть нужная буква в ряду других или нет, если мы знаем это слово.
Или вот ещё один пример предиктивного кодирования на уровне знаков. Попробуйте прочитать вот этот текст:
94НН03 С006Щ3НN3 П0К4ЗЫ8437, К4КN3 У9N8N73ЛЬНЫ3 83ЩN М0Ж37 93Л47Ь Н4Ш Р4ЗУМ! 8П3Ч47ЛЯЮЩN3 83ЩN! СН4Ч4Л4 Э70 6ЫЛ0 7РУ9Н0, Н0 С3ЙЧ4С, Н4 Э70Й С7Р0К3, 84Ш Р4ЗУМ ЧN7437 Э70 4870М47NЧ3СКN, Н3 З49УМЫ84ЯСЬ 06 Э70М. Г0Р9NСЬ. ЛNШЬ 0ПР393Л3ННЫ3 ЛЮ9N М0ГУ7 ПР0ЧN747Ь Э70[6].
На первый взгляд выглядит как абсолютная абракадабра, но мозг достаточно быстро адаптируется к задаче и начинает считывать не те знаки, которые фактически набраны на странице, а те, которые должны были бы, по идее, там быть, чтобы текст получился осмысленным.