Машина мышления. Заставь себя думать
Шрифт:
Конечно, связи между нейронами будут возникать, меняться, перестраиваться и дальше, то есть и после 25 лет. Ведь любое наше новое знание, навык, воспоминание — это не какой-то «святой дух», мечущийся в пространстве пустой черепной коробки, а конкретные нейронные связи, те самые функциональные нейронные комплексы, о которых мы с вами уже говорили.
Рис. 30. Математическая
Внешние факторы стимулируют возникновение новых связей: нейроны, пытаясь подстроиться под условия внешней среды, прорастают друг к другу отростками — подобно множеству единичных источников и ручьёв, которые сходятся во всё более объёмные структуры рек и озёр, продолжая вместе с тем свой путь с возвышенности к морю.
С другой стороны, где-то к возрасту 30 лет мы накапливаем такое количество разнообразных натренированных «роботов» (нейронных образований) всех видов и мастей, что их оказывается достаточно для создания, по сути, любой необходимой нам программы.
Даже при существенно «новом», как кажется, опыте мы уже не нуждаемся в формировании каких-то принципиально новых блоков в нашем мозге — любого нового сложного «робота» можно собрать из существующих «роботов» попроще.
По сути, вся первая треть нашей жизни — это процесс наработки мозгом огромного количества разнообразных деталек огромного нейронного конструктора LEGO.
В более зрелые годы этот джентльменский набор позволяет нам соорудить любой востребованный жизнью функциональный нейронный комплекс.
Таким образом, во второй половине жизни с точки зрения «развития мозга» мы, в сущности, катимся под горку: даже те нейронные связи, что были нами когда-то созданы и сохранены, всё меньше нами используются, упрощаются, а постепенно и вовсе приходят в негодность — привет Альцгеймеру и прочим дегенеративным товарищам.
Что ж, подведём промежуточный итог: у нас есть самые разнообразные детали конструктора Neuro– LEGO, из которых можно под задачу собрать, по сути, любой нужный нам объект (в методологии мышления я говорю — собрать интеллектуальный объект посложнее из интеллектуального объекта попроще).
Однако если смотреть на кучу этих нейродеталей, которые собираются и пересобираются в зависимости от актуальной ситуации в разные штуки, всё-таки, согласитесь, не возникает ощущения, что перед нами «мыслящая машина»…
Понятно, что постоянное взаимодействие нашего мозга с внешней средой — очень важный фактор его структурирования: это постоянная обратная связь, которая тренирует его функции и способствует развитию тех навыков, которые необходимы нам для жизни в этой среде.
И уже сам по себе принцип «обратной связи» объясняет то, каким образом нашему мозгу удаётся из множества его Neuro– LEGO-деталек собрать полезный, последовательный и логичный функционал — начиная с картин
Однако что-то в этой и в самом деле загадочной способности — видеть невидимое — остаётся непонятным, не объяснимым с помощью одного лишь такого «конструктивистски-конструкторского» способа…
Причём этой невидимости в нас куда больше, чем зримого.
• Наш мозг, например, способен строить сложнейшие модели будущего, которого, понятное дело, ещё нет, и потому оно невидимо.
• Мозг способен предсказывать вероятность тех или иных событий, учитывая множество, казалось бы, совершенно не связанных друг с другом фактов, контекстов и теоретических моделей.
• Наш мозг умудряется понимать, реконструировать внутреннее состояние другого человека или догадываться об отношениях между людьми, которых он едва знает, даже если ни он, ни они не сообщают ему об этом.
• Наконец, у него получается строить сложные научные теории — эволюции, относительности, квантовой механики, хаоса и т. д. Понятно, что ни то, ни другое, ни третье никто из учёных никогда в глаза не видел и руками не щупал. Это абсолютно невидимые вещи — те самые абстракции.
Так достаточно ли тех нейродеталек, о которых мы с вами до сих пор говорили, чтобы от физически ощущаемой, непосредственно свидетельствующей нам о себе реальности перейти к такому высокому, такому головокружительному уровню абстракции?
Боюсь, что нет. Ну что ж, значит, будем искать!
Внутренние зеркала мозга
О, трубочка с простым стеклом, Любимица княгинь и графов! Что мы теперь в тебе найдём, В годину синематографов? Валерий Брюсов
Метафора «конструктор LEGO», вне всякого сомнения, невероятно продуктивна, недаром её используют очень многие нейроучёные — и, уверен, практически независимо друг от друга. Она буквально сама просится.
Образ конструктора LEGO в каком-то смысле просто идеален для иллюстрации механики внутримозговых процессов. Так что мы к нему ещё вернёмся. Но чего-то очень существенного этой метафоре не хватает.
Поэтому я предлагаю временно отложить LEGO в сторону и посмотреть на обычный детский калейдоскоп (рис. 31).
Рис. 31. Схема калейдоскопа.
Калейдоскоп — ничем, в сущности, не примечательный тубус, но когда вы заглядываете в него, то обнаруживаете, что он способен порождать совершенно удивительные картины.
В детстве меня невероятно завораживал тот факт, что картинки, которые появлялись в калейдоскопе, никогда не повторялись. Я специально пытался как-то так его повернуть, чтобы снова выпало то изображение, которое мне понравилось больше других, но ничего не помогало.