Машина мышления. Заставь себя думать
Шрифт:
«принцип аппроксимации» описывает процесс формирования новых сущностей, позволяющих схватывать многообразие реакций на стимул неким целым, в отношении которого можно будет осуществить функциональное действие (действие, необходимое нам для решения наших изначально, генетически детерминированных задач).
Если попытаться описать работу принципов «координаты данности», то можно, наверное, сказать и так: множество систем мозга становятся фоном для стимула (фигура), порождая новые сущности (аппроксимации, гештальт), которые, оказываясь в отношении друг с другом, формируют сущности
Координата процесса
Каждый момент опыта представляет собой переход от одного мира к другому — от непосредственного прошлого к непосредственному будущему. Альфред Нортон Уайтхед
Мы переходим к двум оставшимся принципам ВРР — «принципу симультанности» и «принципу тяжести», — которые были отнесены нами к координате процесса.
Напомню, что противопоставление координат «данности» и «процесса» не более чем техническая уловка. На самом деле все пять принципов ВРР, конечно, работают совместно — концептуализируют единый психический процесс.
Цель этой уловки лишь в облегчении понимания и оперирования принципами ВРР. Она помогает нам думать о работе мозга, учитывая все пять измерений (принципов), но разделив их на две группы:
в первой — «координата данности» — мы рассматриваем работу мозга, как если бы эту систему можно было обездвижить, как-то моментально заморозить и подвигать её элементы друг относительно друга, рассмотреть, как это может работать,
во второй — «координата процесса» — мы не можем позволить себе подобной роскоши, потому что, заставив психический процесс замереть, мы автоматически лишаемся его, так скажем, «волновых» свойств, то есть здесь нужен какой-то другой подход.
Очевидно, что в этом подходе камнем преткновения становится время.
С одной стороны, с ним вроде бы всё должно быть понятно — прошлое, настоящее, будущее. Но, с другой стороны…
• Что такое прошлое для нас, если не суета неструктурированных воспоминаний?
• Что такое для нас будущее, если не абстрактные мечтания?
• Что, наконец, такое для нас настоящее, если, пытаясь его схватить, мы тем самым его упускаем?
Время на часах — лишь условность, и даже сломанные часы дважды в сутки показывают правильное время.
Время в физике, как утверждают сами физики, — это лишь иллюзия в нашей собственной голове.
Время же в нашей собственной голове — это множество разрозненных механизмов, где-то связанных с циркадными ритмами, где-то со спонтанной электрической активностью мозга, рисующей характерные линии на ленте электроэнцефалографа, а где-то это те самые, предполагаемые нами, но абсолютно на поверку надуманные «прошлое», «настоящее» и «будущее».
ПРОБЛЕМА «ВРЕМЕНИ»
В своё время, работая над книгой «Складка времени», я достаточно долго и обстоятельно пытался разобраться с тем, что же такое время. Сразу скажу, что ответа на этот вопрос ни у кого нет. Поэтому
Каковы же фундаментальные проблемы «времени»?
Первая из них, которая беспокоила в своё время Альберта Эйнштейна и до сих пор беспокоит, например, Роджера Пенроуза, заключается в том, что «физика времени» предельно контринтуитивна и противоречит, соответственно, нашему субъективному переживанию времени.
Например, если мы (по крайней мере большинство из нас) считаем, что существует только момент сейчас, а прошлого уже нет, будущего ещё нет (этот взгляд на время получил название «презентизм»), то физика на все лады утверждает, что прошлое, настоящее и будущее существуют одновременно (данный подход называется «этернализм»).
В пользу этернализма свидетельствует, например, тот факт, что и законы Ньютона, и знаменитые уравнения Эйнштейна, а также электромагнетические уравнения Максвелла и, так сказать, квантово-механические Шрёдингера абсолютно правомерны вне зависимости от того, направляются ли события, которые они описывают, в будущее или в прошлое.
С вашего позволения, я не буду здесь приводить известные примеры поездов, движущихся со скоростью, близкой к скорости света, стрельбу из суперпистолетов по зеркалам на таких поездах, мячиков, летающих по нескольким траекториям сразу — по отношению к пассажиру поезда и наблюдателю на железнодорожной станции, а также лазерных лучей, пущенных вперёд такого поезда…
Это и так всем хорошо известно — общая теория относительности Эйнштейна допускает, а точнее даже постулирует, что прошлые и будущие события так же реальны, как и настоящий момент.
Как говорил сам Альберт Эйнштейн, «для нас, убежденных физиков, различие между прошлым, настоящим и будущим — не более чем иллюзия, хотя и весьма навязчивая»68.
С другой стороны, как я уже сказал, Эйнштейн мучился тем, что данный «физический факт» противоречит естественному, субъективному переживанию времени.
Вторая проблема, связанная с феноменом времени, — это проблема изменений. Понятно, что время является мерой изменений чего-либо — полураспада частиц, каких-то колебаний или, например, движения того же поезда относительно платформы.
Но, как изящно формулировал ещё Эрнст Мах, «мы не можем измерять изменение вещей посредством времени. Напротив, время — это абстракция, к которой мы приходим через наблюдение за изменением вещей»69.
То есть первичны изменения, которые мы наблюдаем, а время — это лишь то, как мы эти изменения для себя определяем.
Сразу встаёт вопрос, а существует ли в принципе в таком случае «время»? Есть ли у него некая сущность? Не попались ли мы на уловку собственного эссенциализма? Есть ли такая физическая величина, как время?
Впрочем, сюрпризы на этом не заканчиваются, ведь любое изменение локально: тут меняется одно, там другое, где-то ещё — третье, и везде какое-то «своё» время.
То есть это какие-то разные «блоки вселенной» (как говорят в физике), со своей реальностью:
• вот молекула ДНК какой-то клетки стала раскрываться, запуская процесс образования белков,