Машина порядка
Шрифт:
США длительное время препятствовали объединению ЕС, надеясь, что разъединенной Европой будет легче управлять. Теперь, после того, как Лиссабонский договор, подразумевающий создание в ЕС единого центра принятия решений, начал победное шествие по Европе, США видом решили сделать поправки в своем курсе по отношению к ЕС и принять ее в клуб равных.
Схема сделки проста. Европа пока что не имеет собственных вооруженных сил. Правда, президент Франции Николя Саркози призывает к их созданию. Но понятное дело, что они возникнут не сразу. А значит, объединенной Европе понадобится американский ядерный зонтик и американские войска в качестве гарантов европейских геополитических
США же, в обмен на лояльность к объединенной Европе, получают мощного союзника, опора на которого делает американское господство в мире на данном этапе фактически тотальным.
Союз Европы и США при главенстве американского президента (как верховного главнокомандующего самой мощной в мире американской армией и войсками всех стран НАТО) становится при таком раскладе однозначным мировым лидером, ибо объединяет практически все развитые страны с населением почти в миллиард человек и контролирует примерно 40 % мирового ВВП (Китай, по самым оптимистичным прогнозам — 15 %). Подобный союз, новая неформальная сверхдержава, может, конечно, единолично решать мировые проблемы, не оглядываясь на мнение Москвы (но считаясь с мнением Китая в Юго-Восточной Азии).
Разумеется, этот союз двух держав может оказаться сиюминутным и продиктованным моментом. В самом деле, Китай может продолжить свой экономический подъем, а руководство ЕС — взять курс на создание обособленной сверхдержавы, для чего Европе необходимы мощные вооруженные силы. Иначе говоря, потенциал для конфликтов имеется.
Но все это может быть в будущем. Пока же консолидированная позиция Запада по вопросу Косова, а также вступления в НАТО Украины и Грузии ставит под вопрос безопасность России и ее устойчивость в качестве государства.
Если Россия опять смолчит, если Россия в ответ на признание Косово не признает Приднестровье, Абхазию и Южную Осетию, то она окончательно перейдет в разряд держав третьего порядка.
Не помогут ни облеты американских авианосцев нашими самолетами, ни экспедиции бомбардировщиков к британским берегам. Уважают в мире лишь тех, кто четко отстаивает собственные национальные интересы.
Отнюдь не великодержавная Турция признает Северный Кипр вопреки мировому сообществу и прекрасно себя чувствует. Америка вынуждена считаться с турецкими интересами и в Ираке, где во многом из-за сопротивления турок до сих пор не возникло самостоятельное курдское государство. Почему бы России не последовать примеру… нет, я не говорю США, но хотя бы Турции?
Последовательная жесткая позиция по Косово и проблеме непризнанных государств усилит, а не ослабит позиции России. Пока что нас, видимо, считают легкой добычей, способной лишь пищать, но не показывать клыки. Нужно продемонстрировать мировому сообществу, что это не так. В противном случае нас просто съедят, как почти уже съели Сербию.
Если Россия четко и однозначно не покажет Западу, что он не должен вступать в сферу наших жизненных интересов, не продемонстрирует, что мы готовы отстаивать их в ближнем зарубежье и во всем мире, нам грозит очередной этап развала государства.
Сейчас избежать его легко — достаточно только твердо противопоставить Западу наши национальные интересы и продемонстрировать, что Россия готова бороться с теми, кто нарушает наши права и права наших союзников.
Колониализм после колониализма
Сегодня Россия сталкивается с новым феноменом. На пространстве СНГ ей противостоят
Почему страны Запада решили отказаться от колониализма в классическом смысле этого слова? Великие державы захватывали колонии не для того, чтобы тотально их контролировать. Они стремились не дать закрепится в колониях своим конкурентам. Однако уже в XX веке стало ясно, что существуют способы защитить зависимую территорию, не беря ответственность за ее внутреннюю и внешнюю политику. Не обязательно лезть в туземные дела, чтобы выкачивать нефть или добывать алмазы. Местный князек управится с подданными лучше, чем экспедиционный корпус. Когда в колониях развернулась битва за независимость, колонизаторы отступили. В обмен на сохранение своих интересов они передали власть местным вождям.
Одновременно произошла легализация и «нормализация» борьбы колонизаторов за власть в неоколониях. Более сильная неоколониальная держава может отнять колонию у более слабой, не прибегая к прямому военному столкновению. Это очень и очень выгодно. СССР и США во второй половине XX века сражались друг с другом на периферии мира — в каком-нибудь Вьетнаме, — причем о непосредственном военном столкновении неоколониальных держав речь не шла. Если бы противоборство двух сверхдержав происходило в начале XX века, война была бы неминуема. Переход к неоколониализму позволил избежать прямых столкновений между колониальными державами и снял угрозу мировых войн. Заодно сами колонии получили право выбора.
Современный неоколониализм — это рынок, на котором колония и ее возможный хозяин заключают рыночную сделку. Сильная держава может «докупить» колонию, а недовольная хозяином колония — попытаться сменить владельца, что отлично видно на примере стран СНГ.
Для возникновения неоколонии необходимо два фактора — движение навстречу друг другу колониальной элиты и страны-хозяина. Как правило, превращение в неоколонию соответствует воле местной элиты. Если мы вспомним пример Ирака, то после примерно месяца сопротивления режим пал, преданный собственным аппаратом. Но пример Ирака — крайний. Ведь американцы колонизовали это ближневосточное государство в стиле XIX века и быстро поплатились за отступление от канона.
Чем же был неугоден Саддам Хусейн? Своей независимостью и самостоятельностью. В западной политологии есть понятие «непредсказуемости». Когда о политике (например, Борисе Ельцине) говорят «непредсказуемый», это означает, что он не подконтролен. «Сегодня он с нами дружит, но неизвестно, что будет завтра». Запад (как и любой другой колонизатор) не хочет зависеть от милости туземных владык. Он хочет напрямую контролировать важные для него страны и ресурсы. А для этого не нужен тотальный контроль над территорией. Нужна лишь инфраструктура контроля, механизм, с помощью которого осуществляется внешнее управление.