Машина смерти

Касслер Клайв

Гораздо проще было бы отправиться в спортзал, пробежать пять миль на беговой дорожке, а затем оседлать «Стейрмастер», но они были в море, а для Остина море всегда означало свободу — свободу для путешествий и обследования мира, свободу от машин и смога, а иногда — и клаустрофобного существования современной городской жизни. Здесь, в лучах зарождавшейся на горизонте зари, он не желал запираться для утренней зарядки в узкой, без окон, каюте, пусть даже и снабженной кондиционером.

Облаченный в черные спортивные брюки и вылинявшую футболку

с логотипом НУПИ, Курт чувствовал себя как нельзя лучше. Чуть выше шести футов, широкоплечий, с вьющимися, тронутыми сединой волосами, иногда отливавшими платиной, он привык считать себя голубоглазым, хотя многие знавшие его люди, особенно женщины, полагали, что эти глаза временами принимают какой-то необычный оттенок.

Подойдя к сорокалетнему рубежу, Курт вновь начал усиленные тренировки. Он всегда держал себя в форме — этого требовали служба на флоте и в секретной спасательной команде ЦРУ, где ему довелось провести несколько лет. Но теперь, на исходе четвертого десятка, Остин решительно настроился обрести наилучшую кондицию — такую, в какой не был ни в тридцать лет, ни даже в двадцать.

Было нелегко. Требовалось больше усилий, больше мозолей и боли, да и желанное состояние возвращалось медленнее, чем в молодые годы, но он уже почти достиг его.

Теперь, сбросив десять фунтов за год, наклоняясь, приседая и поднимая больший вес в зале, Курт ощущал, как тело обретает ту силу, что была в молодости, когда, казалось, ему все было по плечу.

Да и куда без этого. Карьера в НУПИ подразумевала большие физические нагрузки. Помимо того, что каждая спасательная операция отнимала много сил, приходилось постоянно драться, ловить пули и едва ли не регулярно тонуть. В конце концов количество перешло в качество. Год назад он даже подумывал о том, чтобы принять предложение отца, владевшего собственной преуспевающей компанией, занимавшейся подъемом затонувших кораблей, но это означало жизнь по чужим правилам, а Курт Остин привык руководствоваться только своими.

Он посмотрел на горизонт, превращавшийся из темно-синего в серовато-голубой. Светало, хотя солнце еще не показалось над горизонтом. Потянувшись, Курт повернулся, разминая спину. Что-то над правым траверзом привлекло его внимание — уходящий ввысь тоненький столбик дыма.

Во время пробежки, в темноте он его не заметил, но сейчас он точно знал, что это не было иллюзией.

Прищурившись, Курт присмотрелся пристальнее, но в предрассветном сумраке определить источник так и не смог. Бросив последний взгляд на дымок, он направился к трапу.

На мостике Остин обнаружил капитана, Роберта Хейнса, и вахтенного офицера, прокладывавших курс к Азорам, где команде НУПИ предстояло принять участие в призовой гонке двухместных субмарин за право называться быстрейшей в мире.

Самая обычная, заурядная операция. Чисто исследовательская миссия, своего рода награда Курту и его напарнику, Джо Завале за все тяготы предыдущих заданий. Джо уже находился на Санта-Марии, занимался

приготовлениями и, как полагал Курт, заводил друзей, особенно среди женщин. Остину не терпелось к нему присоединиться, но перед тем, как уйти в этот мини-отпуск, им предстояло сделать небольшой крюк.

Хейнс даже не соизволил оторвать взгляда от карт.

— Опять топтал мою палубу? — спросил он.

— Не без этого, — ответил Курт. — Но нам придется лечь на курс один-девять-ноль.

Капитан смерил его быстрым взглядом и вернулся к изучению карт.

— Я уже говорил — потеряешь что-то, сам же и ищи.

Курт улыбнулся, но коротко — ситуация была серьезная.

— На правом траверзе виден столб дыма. У кого-то что-то горит, и я не думаю, что это барбекю.

Хейнс распрямился, и шутливое выражение сошло с его лица. Пожар в море — чрезвычайно опасное происшествие. На кораблях полно труб и бочек, в которых перевозят легковоспламеняющиеся жидкости вроде топлива и гидросмесей. Зачастую суда транспортируют опасные и даже взрывчатые вещества: нефть, природный газ, уголь и химикаты, металлы вроде магния и алюминия, которые легко воспламеняются. И в отличие от пожара на суше искать спасения в таких случаях особо негде, разве что оставить судно, на что, как известно, любой капитан пойдет лишь в самую последнюю очередь.

Курт Остин, как и все на «Арго», прекрасно это знал. Капитан Хейнс не колебался ни секунды; даже не попытавшись удостовериться в точности суждения Курта, он повернулся к рулевому.

— Разворачиваемся. Курс один-девять-ноль. Самый полный вперед.

Как только рулевой исполнил приказ, капитан взял бинокль и отступил к правому крылу мостика. Остин последовал за ним.

«Арго» находился у самого экватора, а в таких широтах светает очень быстро. Теперь Курт явственно видел дым, даже без бинокля, — густой и темный, тот поднимался ввысь узким вертикальным столбом, местами лишь незначительно редея и медленно смещаясь к востоку.

— Похоже на грузовое судно, — отметил капитан Хейнс.

Он передал бинокль Курту.

Остин навел его на корабль. Судно средних размеров, не контейнеровоз, но балктанкер, судя по всему, дрейфующий.

— Такой дым бывает, когда горит нефть. Им окутан весь корабль, но самый густой на корме.

— Пожар в машинном отделении, — сказал Хейнс. — Или проблема с одним из бункеров.

Курт готов был с ним согласиться.

— Сигналы бедствия поступали?

Капитан покачал головой.

— Ничего. Обычная болтовня в эфире.

Уж не вышло ли у них из строя электрооборудование, подумал Курт. Но если и вышло, на большинстве кораблей есть резервная система, и каждое судно такого размера должно было быть оснащено парочкой портативных трансиверов, аварийным радиомаяком и даже радиопередатчиками в главных спасательных шлюпках. Чтобы горящий, лежащий в дрейфе пятисотфутовый корабль не подал сигнал бедствия — такое представлялось просто невозможным.