Машина Уриила
Шрифт:
Далее Енох переходит к описанию того, как на протяжении года солнце движется по небу, полагая, что на небе есть множество отверстий, которые он именует вратами и окнами:
«И я видел шесть врат, в которых солнце заходит; луна также восходит и заходит чрез те же врата, и путеводители звезд вместе со своими путеводными восходят и заходят там же: шесть врат на востоке и шесть на западе, следующих друг за другом в строго соответствующем порядке, а также много окон направо и налево от тех врат.
И, прежде всего, выходит великое светило, называемое солнцем… и солнце, заходя, исчезает с неба и возвращается назад через север, чтобы достигнуть востока; и оно направляется таким образом, что приходит к соответствующим вратам и светит на небе».
«Таким образом, оно восходит в первый месяц в великих вратах, и именно оно восходит через четвертые из тех шести восточных врат. И при тех четвертых вратах, через которые солнце восходит в первый месяц, находятся двенадцать оконных отверстий, из которых выходит пламя, когда они в свое время открываются. Когда солнце поднимается на небо, то оно выходит чрез те четвертые врата в продолжение тридцати утров, и заходит прямо, напротив, в четвертых вратах на западе неба. И в этот период день становится день за днем длиннее, и ночь становится ночь за ночью короче до тридцатого утра» [гл. 72].
Енох подробно описывает, как солнце движется между этими отверстиями на протяжении 364-дневного года, состоящего из двенадцати тридцатидневных месяцев и четырех дополнительных дней. Нас восхитила одержимость Еноха старательно записывать все, что ему рассказывают.
Все эти отступления выдают старания человека, пытающегося объяснить то, что ему самому не очень понятно, но представляется важным. Признанным знатоком «Книги об обращении небесных светил» считается профессор Отто Нейгебауэр из Института перспективных исследований в Принстоне, к взглядам которого мы и обратились.
По мнению Нейгебауэра, большинство ученых считают астрономические главы «Книги Еноха» отдельным сочинением, не связанным напрямую с другими ее частями, но сам он замечает, что содержание этих глав «отражает представления, господствовавшие в кругах, где создавался корпус енохианской литературы». Также он не отрицает той возможности, что это единственное оригинальное сочинение, где нашли отражение астрономические взгляды первых енохиан, добавляя все же при этом, что если такой труд существовал, на протяжении многих лет он претерпел множество изменений и поправок. Свои предположения он подкрепляет данными о присутствии астрономических взглядов енохиан во многих других эфиопских сочинениях. Вот что он пишет:
Утверждение, что астрономическая часть «Книги Еноха» опирается на ветхозаветные представления, попросту неверно: году Еноха не соответствует старому семитскому календарному отрезку… в Ветхом завете отсутствует какая-либо линейная зависимость (scheme) [в изменении] долготы дня, или образ врат.
Нейгебауэр полагает, что взгляды енохиан на астрономию «ограничены жестким схематизмом, не имеющим ничего общего с действительностью», и этот вывод он основывает на собственном толковании слова «врата». Еще он добавляет, что роль звезд ограничена временем их восхода на небосклоне в течение солнечного года и что они не связаны с созвездиями и движением планет. Нейгебауэр замечает: «Поиски времени и места появления этой примитивной картины космического устройства едва ли увенчаются успехом».
Затем ученый пытается связать использование тридцатидневного месяца с вавилонским и египетским календарями, но убеждается в уникальности енохианского календаря, говоря, что ознакомление с текстом свидетельствует о линейной зависимости относительного времени дня и ночи, имеющей треугольный вид (подъем, спад, подъем…). Беря точки, описанные в тексте, он пытается приспособить линейную функцию к долготе дня на том основании, что итоговая линейная зигзагообразная функция [43] составляет сердцевину вавилонской астрономии, как видно из клинописных текстов, ссылающихся на большие или двойные часы (в четвертой главе мы обсуждали оценки Робертом Темплом этих единиц измерения из девятой таблицы Эпоса о Гильгамеше). Затем он заключает, что привлекаемые им вавилонские источники нельзя использовать для датировки (астрономических глав Книги Еноха), и приходит к неутешительному выводу: «Вся Енохова астрономия наглядно представляет собой сиюминутное (ad hoc) построение, а не вытекает из общей семитской традиции».
43
Периодическая функция изменения продолжительности лунного месяца (от одного новолуния при заходе солнца до другого) на протяжении солнечного года (полного оборота Земли вокруг Солнца или прохождения Солнца по эклиптике небесной сферы) в виде отрезков прямых с чередующимся наклоном. В современной литературе описанные закономерности астрономических явлений часто называют «зигзагообразными» и «ступенчатыми» функциями. Древние астрономы графиков не строили и понятия функции не выработали. Они просто работали с таблицами и с помощью этих таблиц старались описать видимые на небе периодически повторяющиеся явления (более подробно см.: Нейгебауэр О. «Точные науки в древности». Пер. с англ. Е. Гохман, под ред. и с пред. А. Юшкевича. М., Наука, 1968, стр. 106–139). — Прим. пер.
Предположение, что Енох в своем описании продолжительности дня прибегает к вавилонской линейной зигзагообразной зависимости, вынуждает Нейгебауэра заключить, что построения Еноха не соответствуют действительности, но профессор в своих поисках упустил кое-что из виду. Его неудача с определением места происхождения «Книги Еноха» поначалу нас расстроила, но мы все же решили провести собственное расследование.
Из «Книги Еноха» явствует, что ее автор не был математиком, и он приводит данные, касающиеся относительной долготы дня и ночи, которую можно перевести в географическую широту с учетом времени года, как будет показано ниже.
На экваторе длительность дня и ночи весь год составляет примерно 12 часов, так что там нет смены времен года. Удаляясь на север или юг, мы наблюдаем изменение соотношения дня и ночи, а на полюсах в середине лета воцаряется день, а в середине зимы — ночь. Для большинства мест на земле лишь два раза в году бывают сутки с одинаковой долготой дня и ночи: одно равноденствие приходится примерно на 21 марта, а другое на 21 сентября.
Мы попытались выяснить, нельзя ли, исходя из сообщенных Енохом сведений, вычислить минимальную удаленность от полюса. Долгота дня, сообщаемая в «Книге движения небесных светил», оценивалась простым наблюдением, поскольку приводится не в часах, а в количественных соотношениях, например, так:
«И в тот день, день бывает длиннее на две части, чем ночь, и день включает ровно десять частей и ночь восемь частей» [гл. 72].
Единственной единицей измерения здесь выступает восемнадцатая часть суток, что указывает на весьма грубую шкалу измерений у Еноха. При такой единице измерений, равной 1 часу и 20 минутам (т. е. восемнадцатой части суток), он вынужден округлять значение меняющейся продолжительности дня до целой ближайшей величины. Выходит, что погрешность его измерений составляет ±40 минут.
Долгота дня и, что более важно, скорость ее изменения позволяет определить вероятную географическую широту, где велись наблюдения. Погрешность измерений 40 минут в ту или иную сторону для широты означает 5 градусов, что соответствует примерно 412 км.
Дополнительные трудности связаны с широтой охвата его путешествия — север, юг, восток и запад, но вполне можно предположить, что он не знал о зависимости долготы дня от местопребывания наблюдателя (от географической широты). Человек, всю свою жизнь просидевший на одном месте, вряд ли догадывается, что привычные ему долгота дня и времена года для других мест совершенно иные. Поэтому он мог записывать свои наблюдения на различных широтах так, словно находился на одном месте. В таком случае вполне объяснимы встречающиеся в приводимых им данных несоответствия.