Машка, или Ключи от счастья

Сурская Людмила

— Дерзай подруга, — кричала трубка её голосом, благословляя Машку. — Супер! Отдыхай и расслабляйся.

— Угу. Я пробую.

Юлька не была бы Юлой, если б не подковырнула:

— Надеюсь, он тебя не разочаровал?

Если б могла она даже бы замахала руками.

— Нет, Юла, что ты, наоборот, — захлёбывалась счастьем Машка, и простодушно спросила: — а тебя?

— Ещё чего, приедешь, пощебечем.

Маша напомнила:

— Александру только не проговорись где меня искать.

— Могла бы и не напоминать.

Вышедший из душа Таран, откинув полотенце, подсел, обняв, к ней на диван. Они были вдвоём. Припечатав ей нос поцелуем спросил:

— С Юлой сорокой трещишь?

— Это

плохо? — напугалась она, нажав отбой. — Я не должна говорить, где я и с кем?

Он не мог не улыбнуться своей потрясающей улыбкой.

— Да, ради Бога. Я просто так сказал. Чудная ты Машенька.

Её брови взлетели вверх.

— Почему?

Не удержавшись от нежного успокаивающего поцелуя, улыбнулся:

— Ты же взрослая, самостоятельная уже.

— И что?

Он с чувством превосходства взялся вразумлять её:

— Надо уметь отстаивать своё право на жизнь. А ты, Машуня, по любому поводу лапки вверх.

Понадобилось пару минут, чтоб прозвучал её ответ.

— Но у тебя тоже своё право на жизнь и я могу помешать, бесцеремонно вторгнувшись в неё. Я понятно объяснила свою позицию.

Кирилл чувствовал себя почти ослом. "Попробовал поучить малявку и получил жирный вопрос, кто ещё кому преподал урок", — посматривал он на неё, не зная как выплыть из этого. Но Машка, откинув телефон, залезла на его колени, поёрзав, пристроилась на плече.

— Я люблю тебя Таран. И мне нельзя было путаться под твоими ногами, но раз уж я нахожусь постоянно около тебя, очень боюсь какой-то глупостью испортить тебе жизнь.

Он во все глаза смотрел на девчонку, для которой его жизнь имела большее значение, чем своя собственная. С таким ему ещё не приходилось встречаться. Прижав легонько девушку к себе, он потёрся о, её пахнущие ромашкой волосы, щекой. — "А девочка не так проста, как кажется с первого взгляда. Главное — сохранить спокойствие". Он надел наушники и попробовал послушать музыку. По крайней мере сделал вид, что увлечён ею. Но сквозь прижмуренные веки он следил за девчонкой. "Какая же она ладная! По крайней мере смотрится клёво! Двигается, как пантера грациозно и совершенно бесшумно. Мягкая и по-кошачьи ласковая. Сквозь тонкий трикотаж майки бесстыже проступают упругие соски… Чёрт, о чём думал, когда покупал, надо выкинуть сегодня же эту тряпку. Не хватало, чтоб так-то пялился на неё ещё кто-то. Но тогда что же делать с этой её соблазнительной попой, обтянутой тугими джинсами. А её загорелый животик с маленьким пупком словно нарочно попадается на глаза. Купить немедленно, что-то подлиннее и попросторнее. Да, Кирюха, заимел ты себе болячку. Под покрывало ты её не спрячешь. Похоже, она сама не понимает чем обладает".

За время, проведённое вместе, она привыкла к нему, его росту, голосу, привычкам, характеру, достоинствам и недостаткам. Маша просто пыталась быть нужной, стараясь не думать о том, что её ждёт по возвращению в Москву. Группа тоже смирилась с тихой девушкой, влюблёно смотрящей в рот Кирилла, с готовностью исполняющей все его просьбы и прихоти. И только Таран знал, какие метаморфозы происходят с ней, стеснительной и не заметной среди чужих людей, оставшейся с ним наедине. Она менялась, как хамелеон. Вспыхивая от маленькой искорки, горела рядом с ним заревом, зажигая и уводя его на вершины удовольствия. Вот и сейчас она полыхала зарницами в его руках, теряя рассудок сама и сводя с ума его, Тарана.

— Ты, малышка, как лампочка Ильича горишь. За месяц из тебя обалденная любовница получилась.

Счастливо улыбаясь, довольная похвалой Маша, прижималась к его широкой груди. Воспринимая даже это, носившее с детских лет слово "любовница"

плохой негатив, как похвалу. Кириллу нравилось в ней всё и то, что не лезет вперёд него, как это было с одними. И то, что не ревнует к поклонницам и фанатам, как это было с другими. Ни его прошлое, ни будущее, её абсолютно не волнует. Спокойно относится ко всем остальным закидонам шоу бизнеса. Ему было впервые спокойно и надёжно с женщиной. Машке же просто в голову не пришло отделять всей этой бабьей толкотни, визга, трепотни и возни около него от самого концерта, надо признать с другими Таран не раз переживал неприятные минуты. А Машенция хоть бы хны. Она никогда не поехала ни на один из банкетов, на которые отправлялась группа. "Ради Бога, — складывала она на груди руки, — это часть твоей работы. — Не надо меня с ней мешать. Мне там делать нечего. Я пока почитаю". "А чего собственно бесится-то, — улыбнётся после его ухода Машка, своему отражению в зеркале, — всё равно он возвратится ко мне, даже приползя под утро на рогах". Но тур подошёл к концу, и они кружили на борту воздушного лайнера над Москвой, идя на посадку. Над ними над обеими будет одно солнце, одна ночь, но не на двоих, как это было раньше, а на каждого.

То, чего так отпихивала Машка на задний план, со страшной скоростью надвинулось на неё сейчас, с посадкой лайнера на аэродромные плиты, грозя расплющить, придавив не посильным для неё пока весом. Сердце сжимала тоска, но Маша весь полёт прятала грусть, не желая портить последние часы маленького счастья. Полдороги она задумавшись делала вид, что крепко спала, хорошо устроившись на его плече, но ближе к дому не выдержав, залезла на его колени.

— Тебе будет неудобно, малышка. — Оправдывался он. — Мои длинные ноги с трудом умещаются в этом сервисе.

— Мне всё едино, я хочу ближе к тебе. — Ластилась она. Короткая юбка оголила больше чем надо её ноги, на которых Кирилл остановил свой взволнованный взгляд. Воровато оглядевшись, не заметил ли кто, Таран, выдернув свою куртку с колен из-под неё, торопливо накрыл их. "Что-то с Машкой твориться, — беспокойно подумал он. — Надо приглядеть за девчонкой".

— Юбки короткие нечего покупать, не ребёнок уже, — недовольно пробурчал он, заметив застрявшие на её круглых коленях взгляды мужчин. Его охватил внезапный гнев. Он готов был нагрубить поглядывающим, но держа себя в руках, лишь тяжело дышал.

— Мне длинные не идут, — разволновалась оправдываясь Маняша, одёргивая края куртки. Ей не хотелось его сердить.

Увидев двухэтажное сидение, стюардесса поджала губы, но для начала ничего не сказала. "С этими артистами только свяжись, сам не рад будешь. Вечно балаганят". Но перед посадкой всё же потребовала выполнять инструкцию по технике безопасности полётов.

— Мы подчиняемся, не шумите, — успокоил Таран, сажая Машу на место и даже пристёгивая, чтоб совсем по инструкции. — Вот.

Та, вильнув красиво обтянутыми узкой форменной юбкой бёдрами, исчезла за занавеской.

В полёте, когда он находился рядом, легковерная и мечтательная девушка ещё строила воздушные замки. В аэропорту у Машки запасы оптимизма сошли на нет и не в силах больше сдержать тревогу, она поскучнела. Ведь он ничего ей не обещал. У неё уже не хватало сил скрывать стремительно надвигающуюся тоску.

— Машуня, ты стала похожа на кефир…,- здесь он споткнулся, прочистил горло, досказал:- Ну, не куксись, детка, я позвоню. — Обещал он, усаживая её в такси. — Езжай, у нас с ребятами много работы. Пойми, не могу, всю разгрузку свалить на них, а сам слинять. Ты и соскучиться не успеешь, как я буду рядом.