Маск: Тэйри
Шрифт:
Помолчав, Миэльтруда спросила притихшим голосом: «Когда мы приплывем в Визрод — что тогда?»
«Это уже зависит от вашего отца, — ответил Джубал. — Я звонил в Визрод, он нас встретит».
«Он знает, что я возвращаюсь?»
«Наверное, догадывается. Об этом я не стал с ним говорить».
Миэльтруда нахмурилась, глядя в темноту: «Я настолько ничтожное, всеми забытое существо, что вы даже не потрудились упомянуть мое имя?»
«Я вас арестовал — значит, несу за вас ответственность. Д'Эвер знает, что вы в безопасности».
«Я больше не намерена терпеть ваши смехотворные
«Делайте, что хотите, — мрачно отозвался Джубал. — Я сам устал от всей этой истории. Считайте, что мой ордер недействителен».
Миэльтруда пыталась что-то сказать, не нашла слов, села и замолчала. По какой-то парадоксальной причине она ощутила волну теплых чувств — симпатии, привязанности, благодарности. Ей даже захотелось прикоснуться к Джубалу. Сделав непривычное движение рукой в воздухе, она так же внезапно сдержалась. Отвернувшись, Миэльтруда подивилась тайным побуждениям, повелевавшим людьми без их ведома.
Приглушенные ветром и плеском воды, звуки, доносившиеся со средней палубы, были едва различимы. Поежившись, девушка спросила: «Так когда мы прибудем?»
«Утром, ближе к полудню».
Миэльтруда нерешительно посидела еще немного, после чего спустилась с квартердека и направилась к себе в каюту, старательно отводя глаза от темной фигуры, застывшей на крышке трюмного люка.
Рассвет озарил все небо. На южном горизонте появилась темная расплывчатая полоса — Тэйри. Когда становится видно берег, пустота океана и неба ощущается еще острее. Мора поднималась по небосклону, и на берегу стали вырисовываться детали. Прямо на юге лесистая рука косы Чам обнимала залив Тенистерле — за ней виднелось сероватое пятно светлее леса: Визрод. «Кланш» с тяжеловесной решимостью преодолевал валы под всеми парусами. Джубал, Шрак и Миэльтруда смотрели в сторону берега, стоя на кормовом возвышении палубы. Все чувствовали себя подавленно, все молчали.
Глаза полурастительного существа на крышке люка уже покрылись темно-зеленой блестящей коркой. Рамус больше не мог пользоваться мышцами, он больше не производил звуки. Из почек на его теле проросли небольшие ярко-зеленые пучки — стимулируемые солнечным светом, они расправлялись, как бутоны.
«Кланш» прошел через шлюзы в залив Тенистерле и вскоре причалил, с опущенными парусами-змеями, к главному пирсу, где уже стояли Нэй Д’Эвер с Эйвантом Дасдьюком и еще несколько человек. Джубал бросил на берег швартовы, и «Кланш» успокоился. Миэльтруда спрыгнула на набережную, побежала к отцу. Дрожащим пальцем она указывала ему на Рамуса Имфа, уже полностью покрытого синевато-зеленой молодой листвой.
Джубал громко обратился к застывшему на палубе чудищу: «Рамус Имф! Ты меня слышишь?»
Чудище не проявило никаких признаков понимания. Глаза его, матовые проблески зеленого мрамора, едва заметные среди листвы, не двигались. Шрак вскочил на крышку люка, ослабил петли, отсоединил конец троса от мачты.
Ноги Рамуса Имфа дернулись. Маленькими частыми шажками он засеменил к сходням, шумя трясущейся листвой. В отчаянной спешке перевалившись на набережную, он распугал зевак, бросившихся во все стороны. Спотыкаясь, Рамус устремился шутовской трусцой к небольшому парку за прогулочной
Послышался чей-то дрожащий нервный выдох. Эйвант Дасдь-юк тихо выругался. Нэй Д’Эвер повернулся к Джубалу — его бледно-серебристые глаза, иногда казавшиеся задумчиво-мягкими, горели стальным огнем: «Не сомневаюсь, что вам есть о чем рассказать».
«Не вижу причин что-либо вам рассказывать».
«Прошу вас! — тихо сказал Нэй Д'Эвер. — Обойдемся без утомительной, неудобной для нас обоих перепалки. Мы теряем время».
«Как хотите, — пожал плечами Джубал. — Вынужден вам напомнить…»
«Да, да, да! Ваш статус, ваш драгоценный оклад!» — Д’Эвер говорил спокойно, скорее деловито, нежели язвительно. Он покосился на синевато-зеленое лиственное человекоподобное посреди клумбы: «Давайте поговорим в другом месте. Имфы скоро прибудут в полном составе. Изменение городского пейзажа вызовет у них, по меньшей мере, непреодолимое влечение к упражнениям в экстравагантной риторике. Продолжим обсуждение в моем особняке, где нас никто не потревожит».
«Должен ли я понимать вас таким образом, что…»
«Да, да! Все, что угодно. Только не здесь!»
Джубал мрачно кивнул: «Хорошо. Дайте мне пять минут — я закончу дела с моим приятелем, капитаном, и приеду к вам».
Глава 19
Чопорно выпрямившись, Нэй Д'Эвер ждал Джубала в вестибюле. От привычной высокомерной иронии служителя народа остались только следы. «В это время дня приятно беседовать в утренней гостиной, — произнес Д'Эвер. — Там мы могли бы спокойно обсудить наши дела».
«Не возражаю», — Джубал твердо решил не уступать Д'Эверу в непринужденности манер.
«Тогда прошу вас — сюда, будьте добры».
Пройдя по коридору с белой деревянной обшивкой стен, устланному трехжизненными джанскими коврами, сотканными из крашеной паутины, они вошли в помещение, выходившее окнами в старинный сад. Нэй Д'Эвер пригласил Джубала сесть в кресло из резного белого файола: «Не желаете ли подкрепиться? Может быть, предпочтете рюмку превосходного бурого ликера? Или лиственничной настойки?»
«Лиственничной, пожалуйста».
Д'Эвер налил настойку в крошечные кубки и, откинувшись на спинку кресла, смотрел на Джубала из-под полуопущенных век: «Вам удобно?» Д'Эвер пододвинул поднос ближе к Джубалу: «Эти пастилки восхитительны, их привозят с Базана. Может быть, еще немного настойки?»
«С удовольствием. Я истощен эмоционально и физически, мне приятно расслабиться. При этом, однако, я не утратил способность ясно мыслить».
«Нередко замечал в себе такое же состояние. Рад, что вы, по всей видимости, прекрасно себя чувствуете. Могу ли я поинтересоваться, каковы ваши планы на будущее?»