Маск: Тэйри
Шрифт:
Миэльтруда смотрела вдаль, на лесистые холмы за Земнокаменным поселком: «И Рамус Имф надеется заключить сделку с таким причудливым, неуступчивым племенем?»
«Не могу ничего сказать, потому что ничего не знаю о характере сделки. Ваэли влачат полуголодное существование — на всех участках с плодородной почвой они высаживают священные дере-вья-джинны. Так, по их мнению, должно быть. Но у голодных людей не хватает сил подолгу танцевать в рощах. Если Рамус Имф предложит им пищу по вкусу, его выслушают с интересом».
Девушка
Моряк поднялся на ноги, взглянул на причал, поискал глазами на берегу. Джубала нигде не было.
«Так что мы теперь будем делать?» — упорствовала Миэльтру-да.
«Ждать».
Вечерело. Мора садилась за холмы в небе, оттенками напоминавшем спелую хурму и сливы. Кончился отлив, чуть было не осушивший Земнокаменную заводь, вода уже прибывала — Пучиница шумела, как горная речка.
Шрак начинал беспокоиться. Повернувшись к Миэльтруде, он язвительно произнес: «Если Джубал Дроуд вознамерился осушить все пуншевые котлы в «Море по колено» и утешить всех истомленных одиночеством потаскух, почему бы мне к нему не присоединиться? Работы хватит на двоих».
Миэльтруда воскликнула: «Опять вы меня здесь оставите на растерзание лоботрясам! Мне скучно, я не хочу сидеть одна в каюте!»
Шрак искоса смерил ее оценивающим взглядом: «Не считая Торквассо, лоботрясов в Земнокаменной Заводи нет. Но если уж вам так неймется, идите со мной — здесь фелуку никто не украдет. Торопитесь, скоро стемнеет».
«Я готова».
Как только они взобрались с палубы на причал, им встретился уже подходивший юный ваэль в красной головной повязке, украшенной двумя кисточками того же цвета, и в белом набедренном полотнище, напоминавшем юбку: «У меня сообщение для Шрака, капитана фелуки «Кланш»».
Шрак взял записку и поднял ее так, чтобы бумагу осветили тускнеющие лучи заката. Прочитав сообщение, он отдал записку Миэльтруде, с нарочито безразличным видом пробежавшей строки глазами. В записке говорилось:
«Я разгадал планы Рамуса Имфа. Исчадие зла! Он хуже, чем вы могли себе представить. Еду в Дуррури, чтобы остановить его прежде, чем он получит убежище в Уэлласе».
Шрак спросил посыльного: «Когда тебе передали записку?»
«Днем».
«Почему ты не принес ее раньше?»
Юнец уже отходил шаг за шагом, почтительно, но рассеянно — в мыслях у него был сумеречный морской ветер: «Все, что нужно, было сделано».
«Где человек, передавший сообщение?»
«В пути. Его ждут в Дуррури — у нас это так называют».
«Где это, Дуррури?»
«За холмами, по ту сторону Оборощи».
«Ты можешь меня туда отвезти?»
«Не успеем, слишком далеко».
Удаляясь по причалу, юнец с улыбкой обернулся через плечо. Постепенно ускоряя шаги, он пустился
Шрак проворчал: «В любом случае придется зайти в «Море по колено»».
Глава 17
Джу бал ехал в старинном скипе — таких в Тэйри давно уже не делали. Скип, направляемый и движимый какой-то незаметной системой, летел в глубокой тишине над самой лесной подстилкой. Листва над головой то заслоняла, то обнажала громадный полумесяц Ская. Время от времени то справа, то слева появлялись и исчезали колеблющиеся огни. Как-то раз между стволами проскользнула удаляющаяся фигура одинокого танцора.
Джубал откинулся на подушки. Он задремал, потом проснулся, с удивлением глядя на плывущие над ним кроны деревьев. Скай сиял высоко в небе. Джубал снова заснул. Проснувшись второй раз, он обнаружил, что небо уже сереет на востоке. На носу скипа, лицом к Джубалу, сидел по-турецки человек в белой головной повязке с тремя кисточками. Джубал приподнялся на локте. Человек тихо сказал: «Предстоит важное дело».
«Да, — ответил Джубал, — согласен».
«Ты не боишься?»
«Чего?»
«Заниматься важными делами».
Джубал поморгал, проверяя, не спит ли он: «У меня есть определенные опасения, это невозможно отрицать».
«Видишь ли, скоро состоится суд».
«Кого будут судить?»
«Тебя».
Джубал сел, провел пальцами по лбу: «Меня? Я не сделал ничего плохого».
«Не будь так уверен. В Дуррури громкие слова ничего не значат».
«Постараюсь не забыть ваш совет, — сухо отозвался Джубал. — Когда мы прибудем в Дуррури?»
«Сегодня, позже. Соберется конклав. К твоему делу мы относимся серьезно».
«Почему бы вы отнеслись к нему легкомысленно? Дело нешуточное».
«Что ты знаешь о серьезности? — с презрительным добродушием обронил ваэль. — Пришлые причиняют боль. Смотри, как скручиваются листья, когда мы пролетаем мимо. Смотри, как отшатываются ветви. Твой ум распространяет обжигающие — поджигательские — помыслы. Ты летишь сквозь Оборощу, словно огненный метеор».
Джубал вгляделся в лицо собеседника, подозревая, что тот спятил. Круглые глаза на круглом морщинистом лице, тусклые, как галька, безмятежно созерцали его из-под белой повязки с тремя кисточками.
«Даже когда я сплю?» — спросил Джубал.
«Во сне и наяву — научись сдерживать мысли, чтобы джинны не боялись пожара».
Джубал решил вести себя вежливо и не противоречить, чтобы не раздражать непредсказуемого спутника: «Я не прочь научиться сдерживать мысли — но мне, скорее всего, больше не придется ездить в Дуррури».
«Если в твоем сердце останется ложь, ты никогда не покинешь Дуррури».
Джубал уселся поудобнее, взглянул на восходящее солнце: «Я не намерен никого обманывать».