Маска чародейки
Шрифт:
Естественно, что Филип увлекся Сюзанной. Ему нравилась я, а она похожа на меня, только в более блестящей упаковке. Модная одежда, манера разговаривать, походка, — все в ней соблазнительно. Но как печально стоять рядом и видеть, как интерес Филипа ко мне ослабевает, а к чарам Сюзанны все крепнет.
Мама стала прохладно относиться к нему, отец тоже. Вероятно, они обсудили перемену в нем и пришли к выводу, что Сюзанна — не делая ничего предосудительного, наоборот, будучи обаятельной со всеми — смешала наши планы на будущее.
Ей нравилось находиться рядом со мной. Она меня привлекала, и одновременно я испытывала
Будто я опять оказалась в тот солнечный день перед замком и загадала три желания. Без сомнения, она любит замок. Она описывала его внутреннее расположение во всех деталях. А внешний вид замка запечатлен в моей памяти навечно.
— Восхитительно принадлежать к старинному роду, — щебетала она. — Я любила сидеть в главном холле, смотреть на потолок и резьбу на балках, там где находится галерея для менестрелей, и воображать, как танцевали мои предки. Однажды даже приезжала королева… королева Елизавета. Все сохранилось в летописи. Хозяин замка разорился после ее визита, ему пришлось продать несколько дубов из парка, чтобы заплатить по счетам за развлечения. Другой предок посадил огромный парк, когда его наградили после реставрации монархии за преданность королю Чарлзу. Все их портреты сохранились в галерее. Да, восхитительно принадлежать к такому роду, хотя в нем были и грабители, и предатели, и убийцы. О, прости. Но не стоит, право, все время вспоминать про дядю Дэвида. Он был не слишком хорошим. Бьюсь об заклад, отец имел вескую причину для той дуэли. Они же оба согласились на дуэль. Один выиграл, вот и все. Мне бы хотелось, чтобы вы все перестали мрачнеть, когда я упоминаю дядю Дэвида.
— Его смерть на совести отца уже много лет. Как бы ты чувствовала себя, если бы убила своего брата?
— У меня нет братьев, и поэтому я затрудняюсь ответить, но если бы я убила свою сводную сестру, я бы сердилась на себя, потому что, по правде говоря, с каждым днем она мне нравится все больше.
Она мастерица говорить очаровательные комплименты, и тогда невозможно поверить, что она намеренно собиралась причинить боль.
— Дядя Дэвид был типичным представителем рода, — продолжала она, — в древние времена он грабил бы путников, приводил бы их в замок и забавлялся там. Был один такой предок в давние времена. Дядя Дэвид преследовал бы женщин. Ему очень нравились дамы. Его любовницы жили под носом тети Эмералд. Не забывай, что она инвалид, бедняжка. И к тому же весьма капризная. А что касается Элизабет, то она уже умерла.
— А что Эсмонд?
Выражение ее лица изменилось.
— Я открою тебе секрет, Сьювелин, можно? Я выхожу замуж за Эсмонда.
— О, это замечательно.
— Откуда ты знаешь?
— Если ты любишь его… Вы вместе выросли…
— Причины веские, но есть и другая. Сказать о ней? Ты должна сама догадаться. Подумай! Нет, конечно, не можешь. Ты слишком добродетельна. Тебя же воспитала милая Анабель, которая, впрочем, оказалась не слишком милой и родила ребенка от мужа своей лучшей подруги.
— Не говори так о моей маме.
— Прости, милейшая сестра моя. Но моя мама и вправду была ее лучшей подругой, и я находилась рядом с ней, когда она узнала правду. Но ты права. Сейчас несправедливо говорить об этом. Нельзя никого осуждать, правда? Только пуритане так поступают, откуда им знать, что движет людьми, и откуда нам знать, как бы мы поступили в аналогичных
— Я с тобой согласна.
— Значит, ты не осудишь меня, если я тебе признаюсь, что собираюсь замуж за Эсмонда, потому что он наследник замка?
— А если бы не замок, ты бы не вышла за него?
— Нет. Я выйду за кого угодно, кто владеет замком. Если бы Эсмонд умер, замок получила бы я, а так мне приходится выйти за него замуж или убить его — но замужество проще убийства. Ну вот, ты шокирована. Думаешь, она продает себя за кучу камней и говорит об убийстве, как о чем-то естественном.
Я молчала и думала: если она собирается замуж за Эсмонда, значит, она уедет, и все будет как прежде. Мы снова будем вместе с Филипом.
Но, конечно, все будет уже иначе.
— Меня очаровал замок с раннего детства, — продолжала она, не заметив, что я отвлеклась от ее проблем на свои. — Я заставляла себя спускаться в темницу. Я играла с детьми из ближайшего поместья и заставляла их ходить в склеп. Спустишься на несколько ступенек, а там темно и холодно. Ужасно холодно, Сьювелин. Здесь невозможно это представить. В склепе покоятся умершие Мейтленды в великолепных гробницах. Когда-нибудь и я буду там лежать. Мне не придется даже менять фамилию после замужества. Очень удобно. Эсмонд мой кузен.
— Он знает о твоей любви к замку?
— До некоторой степени. Но, как все мужчины, он тщеславен. Он считает, что я люблю не только замок, но и его самого. Что ж, пусть так считает.
— Ты говоришь слишком цинично, Сюзанна.
— Нужно быть реалистом. Все так поступают, если хотят добиться своего.
— Когда ты выйдешь за Эсмонда?
— По возвращении.
— А когда это случится?
— Когда я посмотрю мир. Я училась год в Париже, а потом решила дополнить образование, посмотрев мир. Хотелось совершить кругосветное путешествие. Потом я узнала, где живет мой отец и, естественно, изменила планы и приехала сюда.
— Тот человек, Алан, нарушил закон, сказав тебе о нас.
— Мне пришлось очаровать его. Я это умею, если захочу.
— У тебя это получается… совершенно легко, без усилий.
— Так кажется. Это настоящее искусство, чтобы усилия были не видны. Но результат достигается упорным трудом.
— Иногда мне кажется, что ты смеешься надо мной… над всеми нами.
— Смеяться полезно, Сьювелин.
— Но не над другими.
— Я никого из вас не обижу. Я всех вас люблю. Вы моя давно утраченная семья.
Ее глаза смеялись. Мне бы хотелось ее понять.
Несомненно, ее восторг замком искренен. Меня он тоже заворожил. После ее рассказов казалось, что я вместе с ней бродила по склепу, спускалась в темницу. Я могла ощущать холодные стены склепа, ужас, который испытываешь в темнице, восторгаться величием главного холла. Я представляла, будто поднимаюсь по лестнице и стою перед портретами умерших Мейтлендов, ужинаю вместе с ними в столовой, где стены обиты тканью, осматриваю комнату Браганзы, где останавливалась королева с таким именем, сижу у окна в библиотеке, иду через холл в маленькую гостиную, где завтракает семья. Ночью брожу по оружейной комнате, где рыцарские доспехи стоят как стражники. Перед заходом солнца сижу в солярии. Я чувствовала, что уже знаю замок, будто и я там жила. Я любила слушать о нем рассказы Сюзанны, задавала ей массу вопросов.