Маска Дантеса
Шрифт:
– Сколько поколений можешь вспомнить?.. То есть деяния скольких поколений?
– Три. Моя мать, мой дед и прадед… то есть, возможно, еще и прапрадед. Но я их путаю. Я же не проходил настройку памяти. Наоборот, скрывал… Представь, как скучно мне бывало на уроках! Хотя я перепрыгивал из класса в класс, как заяц.
– Чья патрицианская память у тебя? – продолжал допрос Корвин.
– В каком смысле? – в этот раз Друз недоумевал, похоже, искренне.
– Тайны какого рода тебе достались? Эмилиев? Корнелиев? Валериев? С кем из патрициев ты в родстве?
– Ни с
– То есть ты не помнишь, кто из патрициев передал тебе генетическую память?
Друз отрицательно мотнул головой.
Корвин задумался. Невероятно. Лжет? Скрывает? Или все дело в том, что не было настройки? Или… каким-то образом возник сам собой еще один патрицианский род? Марк не знал, что ему делать. Утаивать наличие генетической памяти – преступление. Следователь Корвин должен немедленно заявить о своем открытии в комиссию сената. Ну, пусть не сегодня, а завтра… не имеет значения. Два, три дня… что это изменит?
“Многое, – шепнул голос предков. – Ты не можешь прикрывать чужие грехи!”
“А мой отец? Разве он не позволил наварху Корнелию ускользнуть?” – напомнил Марк.
“Он дал ему отсрочку”, – тут же принялся оправдывать предшественника голос.
“Я тоже дам отсрочку… Или вообще ничего докладывать комиссии не стану”.
“Какой пример ты подашь своему будущему сыну! – возмутился “опекун”. – Ради друга можно нарушить закон! Отлично!”
“Не ради друга, – ответил Корвин. – Представь, если сейчас во время кризиса сенаторы узнают, что плебеи каким-то образом могут получать генетическую память! Сами! Да они уничтожат Друза. И тех его родственников, в ком заподозрят наделенных ношей! Воображаю… это будет психоз, охота на ведьм… Тогда Лацию точно конец. Ну, что скажешь?!”
Голос ничего не ответил. Промолчал.
– Мерд! Ты понимаешь, надеюсь, насколько эта твоя незаконная память осложняет все дело. Сейчас! Именно сейчас, когда у нас творится такое!
Друз кивнул.
– Марк, я никогда, клянусь… Никогда не использовал свою память во вред.
– Ладно, речь не о тебе. Прадед у тебя и у Светония общий, надо полагать?
– Да… Только для нынешнего Светония это дед. Да не знаю я, откуда у нас эта треклятая память! – повторил Друз. – Мне приходилось все время ее скрывать, чтобы не отправиться на Петру или куда подальше. Моя мать тоже все время таилась.
– Неужели твой отец не догадался? – недоверчиво покачал головой Марк. – Следователь проворонил в собственном доме преступление.
– Отец редко бывал дома. А мама… волей или неволей, чтобы не выдать себя, привыкла молчать.
– Чего нельзя сказать о тебе.
– Я придумал себе что-то вроде карнавальной маски.
– Да здравствует Китеж!
Друз поморщился:
– У меня карнавал длился круглый год. Я все время что-то опрокидывал, ронял… Проливал вино на тунику… Никто не заподозрит в неуклюжем парне обладателя ноши.
– Ну не скажи, то ты роняешь себе на пузо бифштекс, а то дерешься так, что охранникам Василида с тобой не сладить. Ладно, проскочили… Главное, почему ты не сказал, что у Светония есть генетическая память? Мог бы намекнуть…
– Откуда было мне знать, что “очистителей” возглавляет Светоний?! Козлом отпущения сделали Гая Флакка!
– Я сразу сказал, что Гай Флакк не при чем.
– А я не слышал, – огрызнулся центурион.
Ну да, Друза вывели из состава группы, и трибун Флакк посадил его разделывать голову “Триария”. Замечательно!
– Ты сам ни о чем не догадывался? – взъярился Корвин. Впрочем, злился он и на себя не меньше, чем на Друза: почему не настоял, чтобы Друза не отстраняли? Ведь он мог… мог…. Но стушевался, как мальчишка! Как раб…слабый раб… ненавижу слабость!
– Нет, конечно… – пробормотал центурион. – Да я и теперь не понимаю, зачем Светонию уничтожать людей с генетической памятью, если он сам…
Марк провел руками по лицу, приходя в себя. Зачем он кричит на Друза? Парень ни в чем не виноват. Напротив – помогает изо всех сил. Возьми себя в руки, Марк! Мы почти у цели!
– Твой родственник владеет памятью незаконно. Смешное выражение… нелепое… но это так… да, так… – Корвин скривил губы, изображая улыбку. – Светоний – один из немногих плебеев, кому достался дар патрициев. В стране слепых одноглазый – король… есть такая поговорка… Он решил уничтожить нобилей, чтобы самому встать во главе Лация. Кстати, Светоний не пытался связаться с тобой? Не предлагал вступить в секту?
– Нет, никогда, клянусь моей любовью к Лери! – запальчиво воскликнул Друз и вскочил. Он сжимал и разжимал кулаки. Вот-вот кинется в драку!
– Я верю! – Корвин поднял руку. – Я верю тебе… подожди… Но если он не планировал перетянуть тебя на свою сторону… значит… – Марк сделал паузу.
– Значит… – повторил Друз. Он и сам уже догадался, какой из сказанного следовал вывод. – Он собирался… убить… меня?
– А что же еще? Ты мог его выдать. Ненароком. Случайно. Одно слово, один намек. Он как по лезвию ножа шел. Вербовать опасно – ты слишком близок к патрициям. А догадаться должен был – рано или поздно. С моей помощью или без… Так что Светоний просто вынужден был тебя прикончить. Например, в момент возвращения на планету. Не только меня и Флакка, но и тебя. Возможно, тебя в первую очередь. Но кто мог такое подумать? И потом… Помнишь покушение, устроенное Сальваном? Мы еще тогда терялись в догадках: кто его послал, и почему? Меня убить, деда… Так вот – Сальван должен был отравить тебя. А меня – лишь заодно.
– Поразительные выводы! Они выводы греют мое сердце, – хмыкнул Друз. – Оказывается, я мешаю психованному родичу, который жаждет захватить планету.
– Тебя спасло то, что мы отправились сначала на Психею, а потом на Китеж.
– На Психее мне выкололи глаз и порезали лицо, на Китеже хотели отрубить голову, – напомнил Друз. – Я почему-то всем мешаю. Видимо, слишком крупная фигура.
– О, да! Несомненно… Флакк знает твою тайну?
Друз отрицательно покачал головой.
– А Лери?