Маска Для Весов
Шрифт:
– Лифт, вообще-то, работает, - сказала Искандера, когда я поднялась наверх по первой лестнице. Она плыла чуть ниже, весьма чем-то довольная.
– А я специально. Вдруг у тебя боязнь лифтов - типа, сквозь пол боишься провалиться. А тут хоть поговорить можно.
– Хм. Ты спроси сначала, расположена ли я говорить.
– Спрашивать - не буду. Была бы не расположена, давно бы смылась.
– Фи, как грубо, - пробормотало привидение.
– Ладно тебе.
– Я остановилась между этажами, отошла к подъездному окну.
– Искандера,
– На какие?
– Девушка-призрак встала рядом, тоже задумчиво вглядываясь в снежную круговерть за стеклом, отчётливо видимую вокруг понурой головы желтоглазого фонаря.
– Ты же давно всё считала с меня, как и тот же вопрос. Зачем ты заставляешь меня говорить об этом вслух?
– Потому что у смертных есть одна привычка: они почему-то страшно боятся выговорить вслух главное, что их волнует. Как ты сейчас.
– Ага, а у призраков такого нет, - нехотя поддразнила я её.
– Искандера, ты же только и делаешь, что уходишь от главного.
– Это ты сейчас решила защищаться и таким образом замолчать свой собственный вопрос. Итак, я жду, что ты его всё-таки озвучишь.
– Любит ли меня Арсений? Нет, - торопливо продолжила я, с новым чувством - со страхом - всматриваясь в бесстрастное, но прекрасное лицо призрака.
– Я, конечно, понимаю, мы ещё только еле-еле неделю знакомы, но мне почему-то кажется, что я знаю его давно. Я понимаю, что недели на сильное чувство мало, но ведь...
– Ищешь лазейки?
– тихо, словно про себя спросила Искандера.
– Уступаешь, чтобы потом отступить, уговаривая себя, что не понимаешь?
– Я не маленькая девочка! Мне нужна твёрдая уверенность!
– В чём? В том, что он тебя любит? А зачем тебе уверенность? Разве не главное, что ты любишь его? Несмотря на свою жалкую еле-еле неделю?
Я снова отвернулась к окну. Где-то там, по городу, ехал Арсений - загадка из загадок для меня. Медленно подняв ладонь, пальцы которой только недавно переплетались с его пальцами, я прикоснулась к лицу. От кожи пахло едва уловимым холодным ароматом его туалетной воды. Что будет завтра? Лёшка так и не позвонил. Значит, Арсений всё-таки заплатил за веранду... Хорошо Искандере с её призрачным высокомерием. И любопытно, как бы поступила она, будучи человеком из плоти и миллиардов сомнений.
21
Субботним утром я вышла раньше обычного на полчаса, хотя на работу собиралась прийти в обычное время.
Из этого получаса десять минут должны уйти на прогулку через наш микрорайон, потом двадцать минут на то, чтобы дать хорошего кругаля до проспекта, с которого я уже напрямую спущусь к месту работы. Я уже вычислила, откуда Арсений начинает следить за мной, - с остановки. Так что, дабы не попасть ему на глаза, мне надо прошагать к другой трассе, от которой я и смогу насладиться пешей прогулкой без излишнего внимания со стороны.
В общем, я встала пораньше, чтобы как можно меньше видеть Арсения.
Вчера
И теперь я не хотела лишний раз смотреть в глаза человеку, который мечтает о танце с другой женщиной.
При этом нисколько не утешало, что этой другой буду я сама.
Лучше пройтись, чем сидеть в его машине и точно знать, о чём он мечтает, сидя рядом со мной.
Мягкий снег под ногами. Слишком раннее утро, и дорожки ещё не расчищены. Зато, осторожничая в полутьме субботнего утра на дорожках, на раскатанных и теперь предательски припрятанных снегом ледянках, - как бы не поскользнуться!
– можно забыть об Арсении.
... Лёшке я вчера перезвонила через час после его звонка.
– Лёш... Что бы ни случилось завтра во время танца, я хочу, чтобы меня ребята проводили как обычно - спрятав ото всех. Как и Ленуську.
– Думаю, Никитос будет...
– начал брат и сбился.
– Ян, что-то хреново мне, как подумаю про веранду. Может, ну их все - танцы-шманцы?
– И обломать интерес Андрюхе и Ленуське?
– напомнила я.
Брат помолчал, а потом спокойно сказал:
– Не боись. Будет тебе охрана.
... Не доходя до остановки на верхней дороге, я свернула в переулок и вышла на стыке двух домов, к следующей переулочной дороге, но побольше. Здесь тоже ездили машины, особенно в час пик. Но Арсений поедет вряд ли. Для него это слишком большой объезд.
Поглядывая на окна, в которых весело подмигивали разноцветные огоньки гирлянд, обозначая контуры ёлок, я поднялась к дороге, переполненной транспортом. Её перешла почти бегом и с облегчением вздохнула, оказавшись скрытой от машин высокими заснеженными кустами.
Суббота. Тридцатое. Мама сегодня с утра начнёт наряжать квартиру: вытащит старую пластиковую ёлку и две коробки с новогодними украшениями. Ёлку она поставит сама, а "дождики" по комнатам развешаю я: обовью настенные часы, проложу поблёскивающие дорожки поверх гардин, украшу зеркала. За мной же в последний день уходящего года, то есть завтра, - съездить с утра на рынок и с ёлочного базара привезти три еловые лапки. И с этого момента в квартире запахнет свежей хвоей и волнующей новогодней тайной.
...
– Глебушка предложил переехать к нему!
– сообщила Инна, смущённо улыбаясь и оттого ещё больше хорошея.
Если бы она мне сказала это до Лёшкиного звонка, я бы порадовалась за неё от всей души. С трудом заставила себя улыбнуться ей в ответ - впрочем, большего ей и не понадобилось, чтобы всё рассказать о том, что её взволновало.
– Я отказалась, сказала, что мы друг друга ещё плохо знаем. Сказала, что будет как-то странно жить у него, ведь пока я ещё не разобралась с Тарасом, отчего я пока не чувствую себя свободной. Представляешь, он сказал, что постарается, чтобы развод побыстрей оформили, что у него связи!.. Мне было смешно и...