Маска из другого мира. За занавесом
Шрифт:
Отметив, что Нина оказалась занудой, я подумал, что нам Иванов почему-то не говорил о той же баутте – маске из культуры венецианского карнавала. Интересно, есть ли такие среди жителей Твери и что они делают, если не способны драться? Песнь козла, как же много мне еще предстоит узнать!
– А еще есть маска Ньяга, – я решил блеснуть своими познаниями, вовремя всплывшими в голове. Раз уж мы заговорили о видах масок, надо поддержать беседу. – Кошачья маска провокаторов и драчунов, а также обольстителей обоих полов.
– Именная, но при этом подходит мужчинам и женщинам, – согласилась Нина. – Кстати, помогает своим обладателям маскироваться.
Она замолчала, и стало слышно, как тихо бубнят о чем-то Иванов с Гонгадзе. Слов было не разобрать, но общие интонации мне показались спокойными – даже если им было от чего тревожиться, они точно не покажут этого нам, чтобы не вызвать панику. А вот Нина, судя по всему, загрустила из-за мертвой подруги. Похоже, что это ее занудство в разговоре с нами было способом переключиться.
– Нина, а расскажешь побольше о твоей маске? – мягко попросил я, решив, что за разговорами девушка все же сможет отвлечься и расслабиться. Да и мне просто было интересно побольше узнать об образах с других континентов.
– Это образ идеальной женщины с точки зрения игбо, – Нина тряхнула головой, словно отгоняя от себя тяжелые мысли. – Очень хорошо действует на мужчин, если вы понимаете, о чем я.
И она хитро улыбнулась, переводя взгляд с меня на Дениса. А я подумал: все ясно – очередная манипулятивная техника. Что-то меня начинают посещать мысли, будто наши предки из этого мира сильно заморачивались на способность влиять. Может, это и погубило их? Вряд ли те же хутхэны теряли голову от особенностей женских масок. А умение драться – тут все сложнее…
– Копье у маски ммве не обычное, а метательное, – Нина словно бы прочитала мои мысли и решила рассказать о своих возможностях в сражении. – Совершенно неудобно в ближнем бою. Но если удачно бросить, можно на дистанции положить опасного хутхэна за один удар. Главное, не промахнуться, ну или чтобы рядом были запасные макеты для преобразования.
– А еще есть Моретта, – невпопад сказал Ден, видимо, уж больно сильно погрузившийся в мысли о женских масках и их особых возможностях. – Действует как твоя, но при этом особенно сильна в ночные часы.
– Я знаю, – махнула рукой Нина. – У меня подруга в Ивановском театре, у нее как раз такая маска. Устала по вечерам от попыток с ней познакомиться.
– И что, прям так на всех действует? – удивился я. – И еще… Разве маска будет работать, если ее не активировать?
Если честно, мне показалось, что это слишком беспечно для одного из нас – использовать свои способности на людях. Тем более такие… И, наверное, по-хорошему такое воздействие должно быть под запретом…
– Ночью эта способность не только усиливается, но и держится постоянно, – пожала плечами Нина, поправив волосы. – Ее не отменить простым желанием. Да и воздействие на самом деле ни капли не опасное. Подумаешь, мужики в восторгах рассыпаются…
Вот уж не знаю, подумал я. Кто-то из-за такого случайного восторга расстанется со своей настоящей девушкой… А кто-то и к действиям перейти может, не всегда приятным и к тому же не всегда законным… Впрочем, подруга Нины из Ивановского театра наверняка осознает возможные последствия. Что я, в конце концов, опытных масок учить буду, тем более незнакомых?
Какое-то время мы помолчали, вглядываясь в окрестности. Артемий Викторович оказался прав – сумерки в этом мире действительно затянулись. Уже прошел положенный час, мы даже успели по очереди поужинать теплой гречкой с сухарями, но на западе, если тут солнце садится там же, где и на Земле, по-прежнему алел глубокий закат, красноватые тени вытянулись по траве, повеяло легкой прохладой. Стало легче дышать, но при этом и ощутимо стемнело – а это значило, что теперь с нашей точки уже ничего особо и не разглядишь. Придется патрулировать периметр лаборатории ножками. Или, может, у масок есть для этого какие-то свои хитрые способы?
Как оказалось, хитрые способы были – правда, связанные не с масками, а с самыми обычными земными технологиями. Те самые датчики движения, которые поставили наши режиссеры, а потом подключили к специальному пульту, так что мы теперь могли полагаться не только на свои базовые органы чувств, но и на кое-что гораздо более надежное. Сразу стало немного спокойнее… Впрочем, из-за катастрофического отсутствия опыта я все равно еще волновался, не понимая до конца, что конкретно нам нужно будет делать.
К счастью, Иванов об этом подумал и подошел к нам, чтобы помочь распределить зоны ответственности, да и, вообще, рассказать, что к чему. Как оказалось, некоторые хутхэны могут обмануть датчики, так что и от нас по-прежнему много чего продолжало зависеть. Прежде всего от внимательности и грамотного расположения по позициям. Так, Нине режиссер приказал забраться на крышу и смотреть за окрестностями с высоты – пусть в темноте там обзор и ограничен, но это точно лучше, чем ничего. А нам он велел оставаться внизу, время от времени прохаживаясь по очереди вдоль периметра и постоянно перекликаясь с Ниной через простенькие рации уоки-токи. Тот же, кто оставался на месте, должен был во все глаза следить за приемником сигналов от датчиков движения. В общем, все оказалось по-взрослому и по-серьезному, как любила говорить Лариска, и у меня немного отлегло от сердца. Я-то подспудно опасался ночевки потерявшихся туристов, а тут все как в профессиональной армии. Значит, прорвемся!
– Артемий Викторович, а можно вопрос? – я задержал Иванова, когда тот закончил с инструктажем и собрался уходить. – Скажите, а Нина из труппы Автандила Зурабовича – единственная с африканской маской?
Иванов коротким приказом отправил Дена патрулировать периметр, и тот, внимательно крутя головой по сторонам, двинулся вдоль стены.
– В ТЮЗе есть еще пара актеров с африканскими масками, – убедившись, что разговор не мешает патрулированию, Артемий Викторович, наконец, повернулся ко мне, расслабленно улыбаясь, однако я при этом заметил, как он краем глаза смотрит за приемником. Да, в этом мире никогда нельзя расслабляться. – Да, еще трое… Но в этот рейд Гонгадзе их не взял. Они просто достаточно редкие для России и вообще европейских стран. У нас, как ты заметил, в основном комедия дель-арте, венецианский карнавал, есть греческие и римские маски. Андрей из ТЮЗа пользуется английской маской. Но изначально ассортимент, если можно так выразиться, был еще более широк. Есть мнение, что разные группы масок делалось в разных мастерских. А на Земле просто из-за хаоса во время эвакуации все перепуталось. А так есть ведь еще японские маски, индонезийские, папуасские… Тибетские есть, индийские. Наши предки дали Земле огромное культурное богатство. Одной только нашей театральной основы, что у людей называется комедия дель-арте, больше ста видов.
– Это я хорошо знаю, – я кивнул, вспоминая своего старого профессора из театралки. – Степан Борисович нам о них подробно рассказывал.
– Баутта, – с пониманием улыбнулся режиссер. – Старый добрый Степан Борисович! Ни одного боевого навыка, лишь ускоренное восстановление организма. Наш человек, только в рейды таких не берут из-за слабости.
– И много таких на Земле? – уточнил я, делая себе очередную мысленную пометку. – Ведь еще вольты есть.
– Увы, небоевых масок как раз мало, – как мне показалось, грустно ответил Артемий Викторович. – Сбежать могли только самые сильные, те, кто сражался. Обычные маски остались здесь… И наверняка уже все мертвы. А на Землю если кто-то и попал вроде того нашего предка, кто принес кусок Баутты, который сейчас носит Степан Борисович, то их единицы. Ирония судьбы – в венецианской карнавальной традиции это ведь самая массовая личина. И знаешь, мне иногда кажется, что тот, кто начал эту традицию, таким вот образом отдавал дань всем тем, кто не смог спастись…