Маска подлеца
Шрифт:
— Евочка, давай отдыхать. Завтра с утра я буду ждать тебя и ты мне почитаешь тот роман, что ты говорила, — старушка прикрыла рот рукой и зевнула. Я повторила за ней.
— Хорошо, бабуль. Спокойной ночи. Я буду рядом, если что звони или кричи, — я наклонилась и поцеловала бабушку в лоб, щеки, в губы. Старушка в ответ так крепко прижала меня, что я даже удивилась.
— Спасибо, родная, что успела и помни про свою клятву про дом, — быстро прошептала она мне на ухо.
— Конечно, не переживай.
Я вышла на улицу. Темно и прохладно. Но я не чувствовала
Глава 6
Я добежала до поляны. На ней стояла ржавая качеля. Я еще помню, как в детстве каталась на ней.
Простая деревянная лавка была грязная и холодная. Но я упала на нее лицом вниз и разрыдалась. Так громко и надрывисто, что казалось голосовые связки порвутся. Здесь в лесной глуши, вдали от дома, я могла дать волю своим чувствам. Я не боялась, что меня кто то услышит. Я плакала долго и с каждой следующей слезинкой мне становилось чуть легче. Будто боль выходила наружу и облегчала мою душу.
Когда я почувствовала, что могу успокоиться и взять себя в руки, я медленно поплелась опять в дом.
На дороге у крыльца стоял черный Майбох. Я даже не сразу обратила внимание, как мужчина вышел с водительской стороны. Он бросил машину прямо перед домом, не загоняя в гараж. Он расправил большие широкие плечи и сделал несколько разминочных упражнений, будто долго был за рулем.
Мне не было интересно кто это приехал. Скорее всего Камиль. Но я не собиралась с ним здороваться и любезничать. Мне сейчас вообще лучше притворяться человеком — невидимкой и не попадаться ему на глаза. Я постаралась пройти у самой стенки дома, чтоб он не заметил меня. Когда я подошла к входной двери, услышала громкий рокот его возмущения
— Эй, ты куда прешь? Бомжей в доме кормят с другой стороны. Где кухня. Вали давай, — я вздрогнула, но продолжила идти, не желая оборачиваться и смотреть на этого мерзавца.
— Бля, ты что глухая?! Шуруй на задний двор, говорю, — прорычал над самым ухом голос от которого мне захотелось зажмуриться и исчезнуть.
Огромная ладонь припечатала мое плечо. Я попыталась вырваться и кинулась к двери. Надо было идти быстрее, тогда я успела бы прошмыгнуть до его приезда. Камиль схватил меня за талию и легко, как пушинку, откинул от входа. Я чуть не скатилась по лестнице. Распущенные длинные волосы, закрыли мое лицо от него. Камиль чуть нахмурился, всматриваясь в меня.
— Какого черта ты творишь?! Что непонятного я сказал. Чего ты прешь в мой дом, как гребанный зомби, — его слова звучали не слишком громко, безэмоционально и холодно. Было похоже, что он сдерживает ярость.
Я молчала. Надеялась, что он бросит меня на пороге и уйдет, а я потом зайду через черный ход. Но Камиль не уходил, а все смотрел и смотрел.
У меня аж ладони вспотели от нервного
Вся эта ситуация выбивала меня из равновесия в прямом и переносном смысле. Я еще подвернула ногу и чувствовала, как распухает лодыжка.
— Давай вставай и проваливай отсюда. Кто тебя впустил? Здесь частная территория. Наверное, моя бабка окончательно свихнулась. Она вечно всякую нечесть в дом тащит. Проваливай, говорю, — Камиль пнул меня ногой под задницу. Его начинала забавлять моя беспомощность. Я попыталась подняться, поспешила отвернуть от него лицо. Чуть прихрамывая и держась за поручни, начала спускаться с лестницы. Подальше от этого ублюдка.
— А ну ка стой. Стой, я говорю, — я лишь быстрее пошла от него. Мужчина в несколько шагов подскочил ко мне и развернул к себе, схватив больно за локоть. Он сразу узнал меня, просто не хотел верить в мой приезд.
Я гордо вскинула к нему лицо. Пусть хорошо рассмотрит насколько я по сравнению с ним жалкая беспризорница. Опухшие веки и красный нос от слез, взлохмаченные коричнево — медные длинные волосы, обычный свитер и джинсы.
Я сейчас в самой худшей своей форме, может испугается.
А вот он блистал. Я аж чуть зажмурилась. Из несуразного подростка, со своим большим носом похожим на птенца, он превратился в грозного мужчину орла. Его нос с горбинкой уже не казался большим, потому как само лицо стало шире. Острые скулы и ровный подбородок, на котором к вечеру проступила черная щетина. Глаза — маслины блестели из под длинных ресниц под черными бровями. А вот мягких кудряшек уже не было. Он был коротко острижен и по модному причесан на один бок. На шее под воротом расстегнутой рубашки у него виднелась черная татуровка. Змея, которая будто кусала его в артерию и с ее зубов капал яд.
Камиль поджал губы и просканировал меня с ног до головы. Он ничем не выдал удивление. Лишь его выпирающий кадык ходил нервно по шее и мне показалось, что участилось дыхание.
— Смотрю, на запах смерти уже слетаются стервятники. Привет, сестренка. Ты так ужасно выглядишь, что я решил, что ты бомжиха. Не рад тебя видет! Надеюсь, ты хотела вернуться на свалку, поэтому послушно отошла от дома? — Камиль выплевывал оскорбления так легко, будто о погоде говорил.
И это — мужчине тридцать четыре года! Походу жизнь его не научила манерам. Но и мне ведь не восемнадцать, чтоб обижаться и бояться его, а еще сходить с ума от прошлой больной любви.
Я вырвала руку из его захвата.
— Я просто не хотела с тобой заходить в дом. Я прийду позже, подожду пока вонь твоей циничности и грубости развеется, — я отвернулась и спустилась еще на одну ступеньку. А затем демонстративно села на нее. Да пошел он…
— Проваливай откуда выползла. Я не хочу тебя видеть, — процедил мужчина сквозь зубы.
Я от его наглости аж встала с холодного мрамора и развернулась снова к нему. Его черные глаза смотрели словно из мрака. Даже белков не было видно. Будто он или безумный или действительно демон.